Глаша с опаской подошла к окну – естественно, с рассохшейся рамой – и выглянула наружу. Там простиралась буйная растительность. Деревья с торчащими во все стороны неподстриженными ветками, под ними такой же неухоженный, разросшийся кустарник стояли сплошной зеленой стеной, не пропуская в комнату солнечный свет, поэтому в номере вообще было очень темно. К тому же еще и душно, несмотря на открытую форточку. Распахнуть окно не представлялось возможным, так как его створки намертво прихватило временем, краской и толстым слоем пыли вперемешку с дохлыми высохшими комарами и мухами, форточка же, наоборот, не закрывалась плотно. А вот ветки приветливо били по стеклу, прямо как в Глашиной квартире в Москве. Тут же, в углу комнаты с ванной, были пристроены раковина и унитаз.
Глафира прошлась по комнатам и с грустью осмотрела мягкую мебель, цвет которой невозможно было определить в связи с давностью срока ее существования на белом свете, старую модель телевизора с пультом без задней крышки, столик со следами от потушенных окурков, половик с криво обрезанными краями и бахромой, сделанной временем. В помещении был очень затхлый воздух, а под ногами хрустела засохшая грязь, принесенная на подошвах с улицы. К тому же номер оказался неубранным – Глаша обнаружила пакеты с мусором и помятую несвежую постель.
От одной мысли, что, для того чтобы пожаловаться, надо идти обратной дорогой в административный корпус, ей стало плохо. Она в сердцах плюнула и сама отдраила ванну. Затем наполнила ее водой и хотела закрыть окно газетами, но их нечем было закрепить. Ну что ты будешь делать?
Глаше пришлось выключить свет, прежде чем раздеться догола и быстро погрузиться в ванну. Чувствовала она себя при этом очень неуютно. Так и лежала в воде напряженная, глядя в окно. В каждом шорохе и движении веток ей казался чей-то злой умысел. Да еще перед глазами вставали наглые лица охранников. Все время казалось, будто кто-то за нею подглядывает. Она постаралась расслабиться, откинув голову и глядя в потолок. Там по центру сиротливо висела одинокая лампочка, словно крича от ужаса, что к ней со всех сторон подбирается паутина.
Глаша закрыла глаза. Мысли ее были нерадостные. «Как Алексей мог со мной так поступить? Красивый, богатый… Вроде серьезный, все понимающий… «Поезжай, отдохни, подлечись, у тебя там все будет супер. Это лучший санаторий». Что такого уж плохого я ему сделала? Какую цель он мог преследовать? Хотел унизить? Оскорбить? Указать на место? Поиздеваться? Как же некрасиво… Это уже… Стоп! Петров солгал мне с санаторием, вполне возможно, что и с работой получится то же самое… Наверняка Алексей специально выбрал самое ужасное место в Подмосковье и сейчас посмеивается надо мной… Думает: интересно, как я отреагирую…»