Вдруг Глаша вздрогнула от стука в окно. От ее ужаса даже вода в ванне, кажется, похолодела. Но вскоре стало понятно: на улице просто поднялся ветер, и ветки с новой силой заколотили в стекло. И тут Глафира с удивлением обнаружила у себя в ванной комнате незнакомую женщину. У той было бледное круглое лицо, несколько странно выглядевшее без бровей; волосы покрашены ярко-рыжей краской и собраны на затылке; на губах, в данный момент сложенных в недовольную подковку, ядовитого цвета помада.
– О господи, вы кто? – чуть не ушла под воду с головой Глафира.
– Я-то? Я – Нина Зотова, горничная. А вы – новая постоялица?
– Мне дали ключ от этого номера, – ответила Глаша, прикрывая руками, что можно было прикрыть.
– Понятно, – скривилась, разве что не плюнула на пол, Нина. – Не успела я номер убрать, как вы тут как тут.
– Что значит – тут как тут? Я вообще-то с утра должна была заехать!
Глафира пожалела, что не взяла с собой пену для ванны. Хотя в таком месте всякие гламурные штучки даже в голову не придут. Но также любому нормальному человеку и в голову не могло прийти, что кто-то так запросто может ворваться к нему в ванную.
– А мы вот не успеваем, – махнула грязной тряпкой в воздухе горничная и вздохнула: – Я так устала…
– Много постояльцев? Целых три человека? – съязвила Глаша, доказывая вредность своего характера.
Нина с удивлением сфокусировала на ней взгляд.
– Смотри какая… Ишь ты! Так я и знала, что мне опять не повезет. В главном-то корпусе старперы беспроблемные, а я, бедная, должна убираться тут в люксовом, где все с какими-то претензиями, то это им не так, то другое… Да одного старика мне хватает выше крыши! «Душечка, откройте окно, мне душно!», «Душечка, закройте окно, мне холодно…» Тьфу! Как я его ему открою и закрою?! Тут надо столяра звать, а его у нас отродясь не было… Ходят несколько балбесов, а специалистов нет. Вот один умник и покрасил окна, не раскрыв их. Краска высохла сплошным монолитом, и теперь створки не открываются. А пока красил, самому душно стало, открыл форточку, вот она с тех пор и открыта.
– А ничего, что я перед вами голая лежу? Вас это не смущает? – не выдержав, спросила Глафира, которой показалось, что то ли вода в ванне совсем остыла, то ли у нее самой поднялась температура – на нервной почве.
– Меня нет… А вас смущает? Да бросьте вы! Мы же женщины, все ходим в баню. У нас в деревне…
– Не поверите, но я никогда не жила в деревне. И в баню тоже не ходила, – огрызнулась Глафира.
Нина хмыкнула и вышла. На двери вообще-то имелся железный крючок, но Глаша легкомысленно забыла накинуть его на петельку. После ухода горничной она тут же вылезла из ванны, завернулась в большой махровый халат, который в люксе все-таки был, и прошла в комнату.