Таинственный остров (Верн) - страница 193

Кинуться на чудовище, в свою очередь повалить его на землю и освободить Герберта — всё это было делом мига для Пенкрофа и Гедеона Спилета. Моряк был настоящим геркулесом, журналист был также крепким мужчиной. Освободив Герберта, они живо связали его противника, так что тот не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Ты не ранен, Герберт? — спросил Пенкроф.

— Нет, нет!

— Если бы эта обезьяна ранила тебя… — начал с угрозой моряк.

— Но это не обезьяна! — возразил Герберт.

При этих словах моряк и журналист посмотрели на своего пленника, лежавшего на земле. Это был человек. Но какой страшный! Дикарь в полном смысле этого слова!

Взъерошенные волосы, огромная борода, почти закрывавшая грудь, вместо одежды — набедренная повязка, какой-то рваный лоскут, дикие блуждающие глаза, огромные ручищи, затвердевшие, словно роговые, ступни босых ног, — таков был облик этого несчастного существа, потерявшего право называться человеком.

— Уверен ли ты, Герберт, что это человек? — спросил моряк.

— Увы, в этом нельзя сомневаться!

— Значит, это и есть потерпевший крушение? — спросил журналист.

— По-видимому. Только несчастный совершенно одичал и потерял человеческий облик, — ответил Пенкроф.

Моряк был прав. Было очевидно, что если потерпевший крушение и был когда-то цивилизованным человеком, то одиночество превратило его в дикаря, даже, хуже того, в настоящего пещерного человека. Память он потерял, должно быть, очень давно и так же давно разучился пользоваться орудиями и оружием. Он забыл даже, как обращаться с огнём. Сразу было видно, что он силён, ловок, но все эти физические достоинства развились в нём в ущерб уму.

Гедеон Спилет заговорил с пленником, но тот не только не понял обращённых к нему слов, но как будто даже не слышал их. И тем не менее, присмотревшись, журналист пришёл к выводу, чтр он не окончательно лишился рассудка.

Пленник лежал спокойно, не пытаясь высвободиться из опутавших его верёвок. Быть может, в каких-то уголках его мозга зашевелились смутные воспоминания при виде людей. Убежал бы он, если бы ему предоставили свободу, или остался бы с ними? Этот вопрос так и остался нерешённым, ибо колонисты не решились на такой эксперимент.

— Кем бы он ни был в прошлом, — сказал журналист, — наш долг доставить его на остров Линкольна.

— Да, да, — подхватил Герберт, — может быть, товарищеские заботы и уход вернут ему разум!

Пенкроф недоверчиво покачал головой.

— Попробуем всё-таки, — сказал журналист. — Это наш долг!

Все трое это понимали, и они твёрдо были уверены, что Сайрус Смит одобрил бы их решение.