Герберт вскоре обнаружил несколько скал, облепленных водорослями. Очевидно, во время прилива море покрывало эти скалы. Среди скользких водорослей юноша нашёл несколько двустворчатых ракушек.
Голодным людям не приходилось брезгать этой пищей.
Герберт позвал Пенкрофа.
— Это съедобные ракушки! — вскричал моряк. — Они заменят нам яйца!
— Нет, — возразил Герберт, внимательно рассматривая прицепившихся к скалам моллюсков, — это литодомы.
— Они съедобны?
— Вполне.
— Что ж, будем есть литодомов!
Моряк мог вполне довериться Герберту. Юноша был очень силён в естествознании. Он питал настоящую страсть к этой науке.
Здесь, на этом пустынном острове, знания его должны были не раз оказаться полезными.
Литодомы, продолговатые ракушки, принадлежат к моллюскам-сверлильщикам, которые буравят дыры в самых твёрдых известковых скалах. По форме они отличаются от обычных съедобных ракушек тем, что края их раковин закругляются на обоих концах.
Пенкроф и Герберт досыта наелись литодомов, которые на солнечном припёке приоткрыли свои створки. По вкусу они напоминали устриц, только сильно наперчённых.
Утолив голод, моряк и юный натуралист с особенным рвением продолжали поиски воды — острая пища возбудила в них жажду.
Пройдя шагов двести, они увидели ту щель в скалах, в которой, по мнению Пенкрофа, должно было таиться устье реки. Действительно, между двумя отвесными скалами, расколовшимися, очевидно, от вулканического толчка, протекала полноводная речка. В полумиле вверх по течению она круто сворачивала и исчезала в роще.
— Здесь есть вода, там — дрова! — воскликнул моряк. — Видишь, Герберт, нам осталось только разыскать дом!
Попробовав воду и убедившись, что она пресная, они стали искать убежище в скалах, но безуспешно: гранитная стена везде была одинаково гладкой и неприступной. Но у самого устья речки, выше линии прилива, они обнаружили нагромождения огромных камней, часто встречающиеся на скалистых побережьях. Издали казалось, что какой-то великан сложил из этих глыб гигантский камин.
Пенкроф и Герберт забрались в песчаные коридоры этого хаоса; света здесь было достаточно, но и ветра тоже, ибо ничто не препятствовало ему хозяйничать в промежутках между утёсами. Тем не менее Пенкроф решил загородить в нескольких местах коридор песком и обломками камней. План коридоров может быть передан типографской литерой amp;, означающей et caetera (по-латински — «и так далее»). Отгородив верхнюю петлю литеры от западного ветра, можно было недурно устроиться в «Камине».
— Вот у нас и дом есть! — сказал моряк. — Идём теперь за дровами!