— Ребекка, я так рад, что ты смогла прийти и отпраздновать открытие моей галереи, — говорит он, обнимая меня с теплой улыбкой.
— Спасибо за приглашение. Очень красиво.
— Ник, рад видеть тебя. — Двое мужчин пожимают руки, прежде чем обратить на нас внимание.
Кэрол подходит, быстро обнимая меня.
— Ты в порядке? — шепчет она мне на ухо.
— Я в порядке. — улыбаюсь я.
Мы проходим мимо них и присоединяемся к остальным гостям Тристана внутри галереи. По количеству здесь народа, думаю, можно с уверенностью сказать, что открытие галереи — это успех. Я в шоке от того, что по крайней мере половина присутствующих здесь — это женщины. Думаю, мне не стоит удивляться, что одиноких женщин Нью-Йорка привлекает великолепный художник, который, наверное, входит во все списки самых завидных холостяков.
Мое дыхание перехватывает, когда я, наконец, рассматриваю несколько картин Тристана. Они совсем не такие, какими я представляла, что они будут. Я думала, он рисовал пейзажи или, может быть, какое-нибудь непонятное современное искусство. Но нет, это нечто совершенно другое. Каждая комната на выставке посвящена отдельной картине. Все картины мрачные и эротические. В первой комнате — картина, на ней мужчина с чёрными крыльями трахает молодую женщину в белом ошейнике. В описании говорится, что картина была написана маслом и смесью жидкостей из организма (прим. пер. кровь, сперма, моча, слюна и т.д.). Боже мой.
Я немного опешила от описания. Хм, жидкости из организма?
— Ты выглядишь изумлённой, — тихо говорит Николас уголком рта около моего уха так, чтобы никто не услышал.
— Он всегда писал такие картины, как эта?
Николас смотрит на картину в течение нескольких минут, словно пытается воскресить в памяти прошлое.
— Однажды, когда Тристан приехал домой из колледжа, мой отец поймал его за рисованием картины что-то вроде этой в его спальне. Отец пригрозил, что перестанет оплачивать его уроки, если это было тем, чем он занимался в школе. Он никогда не одобрял, что Тристан изучал искусство. Он считал, что это была пустая трата времени и денег.
— Похоже, он ошибался. Они прекрасны. Хотя это не то, что я могла бы повесить на своей кухне.
— Вероятно, они будут лучше смотреться в спальне, — говорит Николас, его глаза блестят весельем.
— Ребекка! — Светлая копна длинных, кудрявых волос, и ярко голубые глаза появляются перед нами раньше, чем я вижу лицо молодой, миниатюрной красотки.
— Привет, Эмили. — улыбаюсь я. Как же приятно видеть ещё одно дружелюбное лицо женского пола и иметь возможность поговорить с кем-то другим, кроме Кэрол. Я не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такую искреннею симпатию от его сестры, но я нисколечко не возражаю против этого. Мягкий характер Эмили притягивает и располагает к себе. Если бы у меня была младшая сестра, я бы хотела такую как она. Какая жалость, что именно Элисон проводит с ней время.