Но даже прохладная вода не могла привести его в чувство. Он устал как загнанная лошадь. Впрочем, такое случалось каждый раз после возвращения из Леса. Какая-то неведомая сила держала его в напряжении до самого возвращения. И лишь на пороге квартиры наваждение исчезало, таинственное заклятье ослабевало и он, обессиленный, падал на диван.
Наскоро поужинав, даже не испытав желания помыть хабар, Леха завалился на кровать и забылся мертвецким сном.
Я ищу женщину. Ту, что сорок семь веков назад забрала мою силу и часть воспоминаний, превратила в бесплотный дух, обреченный сгинуть в бесконечности времен и мгле чужих земель.
С потолка высокого подземелья каплями сочилась вода, звонко разбиваясь о гранитные плиты. Факелы чадили, распространяли горьковатый запах копоти. Ароматный дым курильниц щекотал ноздри, рождая темные желания. Алтари парили жертвенной кровью. Статуи химер тонули в полумраке. Чаши и кубки полнились волшебными зельями. Нагие тела жриц пьянили старым вином, обжигали прикосновением плоти. Языки красавиц сплетались в дьявольских поцелуях. Я восседал на троне из человеческих черепов. Краснокожая демоница рядом. Я, повелитель вселенского хаоса, сумрачной бездны, полной бесчисленных звезд. И тут явилась она, сияющая золотом доспехов, наделенная властью верховного божества. Магическое оружие сделало свое дело. Я, перед которым падали ниц народы и царства, низвергнут, изгнан из тьмы! Я жаждал мести. Но где найти ту, что волею богов обрела бессмертие? Сорок семь веков напрасных поисков! Я сменил сотни тел, прожил сотни жизней, но так и не нашел ту, что нареклась… Проклятье! Не могу вспомнить имя!
Жалкий жребий. Порою я вселялся во владык, правил империями и королевствами. К несчастью, смертные недолговечны. Они уходили в иные миры. Я шел по трупам, призывая смерть. И в конце пути меня ждет та, чьи латы выкованы лучшими медниками Угарита.
Диковинные дворцы и звездные небеса утопали во мраке. На плитах черного гранита начертаны тайные заклинания. Шепот, шорохи, стоны… Меня обозначили злым проклятьем. Краснокожая манила в мир иллюзий. Ее соблазнительная улыбка сочилась кровью.
Последний раз меня убили в марте сорок третьего. Помнится, согнали крестьян из ближайшей деревни, а те баграми стащили трупы в окопы, очистили карманы и прикопали. Мне досталась стрелковая ячейка. Я только обрадовался. За сорок семь веков тяга к уединению стала чертой характера. Всю грязную работу сделали семидесятилетний дед с внуком-подростком. Как водится, вывернули мундир наизнанку, забрали часы, консервы, шоколад, зажигалку и сигареты. Soldbuch разорвали в клочья, патроны разбросали по кустам. Хотели стащить сапоги, да я порядком задубел. Запасливый дедушка прихватил с собой сани и топор. Аккуратно отрубил голени и свез домой. Думал отогреть их на печи и снять обувь. Меня же кое-как присыпал мерзлой землей, чтоб летом вонь не сильно шла.