Вот и до боли знакомый с детства дом. Руки коснулись деревянной калитки. Та скрипнула, пропуская хозяйку в уютный дворик. Девушка остановилась, перевела дыхание. «Спать, спать, спать» — приказывала она сама себе.
Войдя в комнату, не зажигая светильника, сбросила одежды, на ощупь нашла шерстяную накидку и забралась на лежанку.
Сон долго обходил Аннитис стороною. Ей мерещились странные картины, смысл которых она так и не смогла понять. То она видела себя царицей на железном троне, то нищенкой, ползающей по городской свалке в поисках отбросов. Воображала она себя могущественной воительницей, повелевающей многотысячной армией. Насладившись зрелищем битвы, испив вражеской крови, она неслась среди звезд, пролетая над морской гладью и спящими городами.
Молнии разорвали небеса и те разродились ливнем. Аннитис стояла на вершине горы, мокрая до нитки, и нежилась в холодных потоках. Дожди не могли напоить мертвую землю, и чаншница мчалась дальше, погоняя черную как ночь лошадь.
Всюду в тех видениях девушка чувствовала незримое присутствие загадочного купца из Каркемиша. Салативар не шел у нее из головы. Тонкий нос и губы, карие глаза, прямые волосы до плеч, распаляли фантазию. Да не влюбилась ли она? Подобные мысли Аннитис гнала прочь от себя, ведь нет ничего ужаснее безответной любви. Она ему не пара. Он богат и знатен, а она простолюдинка. Да и что в ней мог найти тот, кто потерял счет серебру? Если он только пожелает, то все девицы Каниша с радостью сбегутся на его зов. Аннитис никак не могла разобраться в собственных желаниях. Она хотела поскорее увидеть Салативара, и в то же время боялась новой встречи. Мечтала о его поцелуе, но страшилась грубого слова. Жаждала уснуть в его объятиях, но опасалась холода и отчуждения.
Ближе к утру, не в силах более сопротивляться сну, она отдалась на милость богам и собственной судьбе. Пусть будет то, что суждено. Пусть небожители скажут свое слово.
Аниитис проспала почти до полудня. Спину ломило, словно кто огрел ее мешком с мукой. Голова гудела. Что послужило тому причиной — выпитое вино или ночные фантазии, выяснять не стала. Мысленно она торопила время, с нетерпением ожидая вечера. Очистившись, взялась за мелкие домашние дела, да только все валилось из рук. Размышлениям своим она не могла придать обычный ход. Все путалось в голове, мечтания чередовались с картинами привычного быта, желания сливались с полуденным зноем и звуками города. Людская речь, крики ослов и погонщиков, змеей заползали в окно, опутывали тело и душили. Все опостылело Аннитис в одночасье. Хотелось бросить дом, работу в «Обители благочестия» и бежать, бежать куда глаза глядят. И только мысль о вечернем свидании удерживала ее от сумасбродного поступка.