– Будет отлынивать от работы – дайте ей добавки.
Показываю на двор. Там уже, кстати, темнеет, становится прохладнее, и потому работа идёт лучше. Несколько раз снимаю пробу с продукта – тот исправно вспыхивает каждый раз, когда я подношу тряпицу к огню. Неплохо. Даже очень неплохо! А перегнали всего полторы больших бочки, примерно пятьсот литров кислого испорченного вина. Может, чуть больше, может, меньше, получив взамен уже пятьдесят литров самогона. Жаль, попахивает уж слишком вонюче… Твою ж мать! Хвала Высочайшему, что я говорю это про себя!
– Мама, найдёшь пару ненужных тряпок?
– Каких, сынок?
Показываю руками размер. Матушка кивает, уходит за ними, а я спешу в кузницу: древесного угля в наличии мешок. Должно хватить. Возвращаюсь, неся реагент на собственном горбу, быстро дроблю куски на мелкие кусочки прихваченным оттуда же молотком, и когда доса Аруанн приходит с тканью, на один кусок высыпаю уголь, вторым накрываю. Затем беру бочонок с продуктом, зачёрпываю оттуда полный кувшин жидкости, показываю маме:
– Чувствуешь, как пахнет?
Она кривится, а я подмигиваю:
– Сейчас увидишь одно маленькое чудо… Помоги ка мне…
Вдвоём мы натягиваем над чистым бочонком мой импровизированный фильтр, и я выливаю в него кувшин. Жидкость медленно сочится, а запах исчезает… Практически полностью! Это из какого же дерева делается такой замечательный адсорбер?! В очищенный продукт сую тряпочку, подношу к огню – вспыхивает ну просто очень здорово. Принюхиваюсь к нему – нет. Мой нос меня не обманывает! Получилось великолепно! Зову к себе одного из мужчин, таскающих вино, тыкаю в грудь пальцем:
– Видел?
– Видел, сьере Атти.
– Вот так всё готовое сгущённое вино пропустите через эти тряпки. И уголь из них не выкидывать!
Мужчина кивает. Потом спрашивает:
– Сейчас начинать цедить?
– Как закончите работу. И учти – проверю лично.
Он опять кивает:
– А сколько нам надо этого сгущённого вина?
– Сколько на телегу влезет. И лошадь увезти сможет.
Мужчина опять кивает. И опять спрашивает:
– А…
– Ещё одно 'а' – пойдёшь к столбу. Всё объясню потом. Пока же знай сам, и скажи остальным – от того, как поработаем и сколько сделаем, зависит моя и ваша дальнейшая жизнь. Считайте, что для себя стараетесь. Если всё будет нормально – получите по десять диби!
– Понял, сьере Атти. Всё сделаем в лучшем виде!
Торопливо кланяется. Убегает во двор за дровами. Спустя минуту возвращается с громадной охапкой и криком:
– Сьере Атти пообещал, когда вернётся из города, каждому, кто здесь работает, по десять диби!
…Что за… Ишь, как засуетились, зашевелились! Прямо всё горит в руках!