– А может, предложить им ограбить Старую Мооскаа, Валкалаву или Фесткию?
– С таким же успехом мы можем предложить им прямо напасть на кредонский флот. Мол, корабли там богатые, одних пушек на каждом – от сорока до восьмидесяти. Это ж скока меди да бронзы! А еще ядра, порох, мушкеты всякие, пики, сабли… Продадим – до конца жизни хватит. Нет, связываться с государствами, их регулярными армиями и флотами наши пройдохи не станут даже ради очень большого куша. Мозги у них, может, малость и отбитые, но не настолько.
– Так что будем делать? – спросил Ренки. Еще пару лет назад эта ситуация привела бы его в полное отчаяние, но сейчас его вопрос звучал вполне по-деловому. – Может, уговорим фааркоонских купцов поучаствовать? Многие из них нам очень даже обязаны!
Первый опыт обмена пленниками, захваченными в результате корсарских рейдов, был более чем удачным. Если в чем на кредонцев и можно было положиться, так это в том, что ради своей выгоды они обойдут любые законы и согласятся на самые безумные сделки.
Торговать пленными было выгодно. И если республика запретила делать это напрямую, грех не воспользоваться обходными путями. Например, обменять пленных тооредаанцев на пленных кредонцев и потом уже взять выкуп с собственных сограждан. Кредонские корсары с литругскими коллегами делают свой маленький бизнес и просят посторонних в него не вмешиваться!
Когда первый из кораблей с возвращенными пленниками прибыл в Фааркоон, Готор и Ренки были в столице, так что оценить эффект от этой своей затеи не могли. Но по тому, как встречали по возвращении военных вождей берега, можно было сделать определенные выводы.
Хотя какие там, к демонам, выводы? Вернуться с кредонской каторги – это все равно что прийти назад из-за Кромки. Семьи давно уже оплакали потерянных отцов и мужей, отнесли поминальные свитки в храмы и принесли жертвы.
Среди полутора сотен человек, что удалось возвратить в тот, первый раз, больше половины были именно из Фааркоона (одно из условий сделки). Город ликовал и превозносил тех благодетелей, которые сделали это возможным. Так что Готора и Ренки встречали тогда почти как богов, сотворивших истинное чудо. Им охотно прощали все старые обиды и даже, авансом, будущие. Кажется, даже после рейда на Тинд город не прославлял своих властителей столь громко и не праздновал их возвращение столь пышно. И это окупало все финансовые затраты и компенсировало потраченные время и нервы.
С тех пор состоялось еще два таких же обмена, пусть и с меньшим количеством спасенных (у литругских пиратов не было столько пленных), и каждый раз радости горожан, вновь обретших своих, казалось бы, бесследно пропавших и уже оплаканных родных, не было предела.