– Когда мы с родителями возвращались к некоторым дамам, чтобы попросить новых пожертвований, – сказала Ева, – они смотрели на нас с растерянным видом. Удивлялись, с какой стати мы вернулись. Как будто несколько фунтов или дюжина одеял волшебным образом избавят людей от нищеты.
– Или как будто мы должны быть благодарны, что нам нашли работу, которая почти не оплачивается. «Честную работу», как они говорили. Что угодно, лишь бы удержать нас внизу. – Джек потянул за шелковую портьеру. – Этот кусок ткани, если продать его в магазине подержанных вещей, мог бы обеспечить человека едой на несколько месяцев. Мы не могли даже мечтать иметь что-то подобное для себя. Не могли стремиться к чему-то большему, чем крыша над головой и маленькая миска бараньего супа на ужин.
– А вы?
Он нахмурился.
– Что я?
– Должно быть, вы стремились к большему, чем крыша над головой и кусок баранины.
Ева понемногу начала узнавать Далтона и догадывалась, что человек с таким решительным характером не удовольствуется жалкими крохами. Он потребует весь банкет.
– У меня всегда были на жизнь более широкие планы, – признался Джек. – Я хотел вырваться из Бетнал-Грин, а грязная работа на фабрике не давала такой возможности. Вот я и стал взломщиком, а потом боксером. Причем я участвовал не в официальных матчах, а только в подпольных, которые проводят в заброшенных зданиях. Заработал себе имя Алмаз, потому что был твердым как бриллиант. После этого стал работать телохранителем Рокли. – На его лице появилась гримаса отвращения, и Еве показалось, что оно относится не столько к Рокли, сколько к нему самому. – Мне предложили такие деньги, каких у меня отродясь не водилось, и всего лишь за охрану какого-то аристократа. Я согласился на эту работу, да еще и с радостью. Мне было все равно, чем занимался этот ублюдок, коль скоро я обеспечивал его безопасность и получал свое жалованье.
Упомянутый ублюдок в это время закончил танцевать вальс и остановился поговорить с двумя мужчинами. Ева узнала в них влиятельных парламентских деятелей. Один из них в ответ на слова Рокли рассмеялся и сделал жест в сторону карточной комнаты.
– Может, эти господа участвуют в его проекте с патронами, – предположил Далтон, кивая на собеседников Рокли.
Ева возразила:
– Они его не боятся. Это видно по тому, как они на него смотрят и как непринужденно смеются. Значит, у него нет над ними никакой власти.
Далтон что-то тихо пробурчал – нечто среднее между насмешкой и вынужденным восхищением.
– Вы не думали о том, чтобы стать карточным шулером? С вашим-то умением читать мысли.