Дом лесника был обставлен не совсем обычно. Положим, резные столы и стулья нашлись бы и в других домах, но задумчивая сова, пялившая глаза над дверью, уже не являлась обычным украшением. На многих лесных хуторах употребляются вместо вешалки оленьи рога, но уж никак не лосиная, шириной с лопату, зубчатая корона, которую Реммельгас приметил сразу же, как вошел в дом. В другой комнате Реммельгаса поразил орел с простертыми чуть ли не от стены до стены крыльями — большая редкость для здешних лесов. Видно, хозяин дома любил окружать себя лесными тварями, даже не будь здесь всевозможных чучел, в этом могла бы любого убедить выдра, что сидела на подстилке, положенной на стул, и недоверчиво следила за лесничим, — выдра, которую тут за ее крик окрестили именем «Кирр». Церковные обряды не превратили древних эстонцев в христиан, и едва ли такое крещение смогло превратить хищную истребительницу речной рыбы в смирную комнатную собачку. Впрочем, она не проявляла враждебных намерений: один глаз ее был закрыт, а открытый поглядывал скорее с любопытством, чем со злобой.
За окном быстро темнело. На горизонте вспыхивали порой молнии, но уже так далеко, что грома не было слышно. За стеной мычала корова, весело повизгивали собаки. Огонь отбрасывал на стену пляшущую, огромную, вышиной до потолка, тень лесничего, греющего у очага руки. Да, вот она, романтика леса и отшельничества! И вдобавок к ней неожиданное появление лесничего, то есть, извините, — натуралиста, встречающего тут единственную дочь лесника. В конце концов, нос у нее не слишком острый, такой смелой формой отличались носы самых классических римских красавиц. И как нелепо подозревать девушку в косоглазии! Реммельгас выпрямился и рассмеялся над собственной слепотой. Ему едва ли приходилось встречать раньше карие глаза, глядящие прямо на тебя так смело и в то же время так… ну, не хитро… а несколько иронически, чуть свысока и довольно-таки пытливо. Но все это блекло рядом с плавностью ее движений. Сколько создано теорий о том, что человеческий характер можно узнать по глазам. Все это чушь! Глаза могут быть обманчивыми, лживыми, но никто не может изменить своих жестов, своей походки, позы, осанки. Теория Реммельгаса не раз проверялась на практике и весьма редко приводила к ошибкам.
Из риги послышался звон ведер, после чего Анне вернулась на кухню. Она повесила на лосиные рога полотенце, пригладила волосы и спросила:
— Вы, конечно, проголодались?
Лесничий вздохнул. Вся романтика исчезла. Всего-то и осталось, что девушка с карими глазами, вполне обыкновенная — не урод и не красавица, — да потрескивающий в очаге огонь, да выдра, переставшая наблюдать за гостем и трущаяся об ноги хозяйки, да тьма и тишь вечера, неслышно приникшего к окну. А посреди всего этого восседает утонувший в огромном сером костюме лесничий, который в самом деле проголодался. Он почувствовал это лишь теперь, почувствовал очень остро, но протянул в ответ: