— Осмус не согласится на снос плотины, — тихо сказал Реммельгас.
— Нипочем не согласится, — кивнул Тамм.
Течение увлекло лодку в кусты, и она, зацепившись за них носом, накренилась на бок. Тамм встал и оттолкнулся веслом от берега. Освободив лодку, он снова приналег на весла, и вскоре они, покинув русло, поплыли по лугу, в конце которого виднелся за голыми березами домик Тамма. Окна его тускло отсвечивали на солнце.
— По твоему лицу видно, что ты вынашиваешь какой-то план, — сказал Реммельгас.
Весла поднялись и опустились.
— Что ж, и вынашиваю.
— А какой? Надеюсь, это не секрет?
Тамм бросил весла и ответил уклончиво:
— А может, и секрет… — И немного погодя: — Человек ты толковый и разумный… И по каждому слову видно, что чертовски честный…
Реммельгас рассмеялся.
— Судя по началу, можно подумать, что у тебя мелькнуло в мыслях что-то нечестное…
— А если и мелькнуло?
— Хочешь взорвать плотину?
Тамм снова взялся за весла.
— Если будут валандаться, то я за себя не ручаюсь — чего-нибудь устрою. Взрывать ее нечего, надо просто снять щиты и утащить их подальше.
— Как-нибудь договоримся с Осмусом, — задумчиво сказал Реммельгас.
— Раньше рак соловьем свистнет…
— Надо ему объяснить все обстоятельства.
Тамм молча махнул рукой.
Крякая, пронеслась над головой стая уток. Где-то вдали курлыкали журавли, искавшие свое гнездовье. Тихо скользя по воде, лодка подплыла ко двору Тамма.
Когда они выпрыгнули на сухое, Тамм озабоченно посмотрел на темные тучи, надвигавшиеся с юго-запада, и проворчал:
— Завтра-послезавтра опять будет лить… Словно и без того мало воды.
Реммельгас остался ночевать у Тамма. Вечером они долго стояли у ворот, слушая, как поют неподалеку девушки и парни и как перебрехиваются на хуторах сторожевые псы. Было так тихо и тепло, как редко бывает в дни ранней весны.
Время от времени во тьме раздавался всплеск воды — зверье на болоте отправлялось в свои ночные странствия. Далеко, где-то у Кяанис-озера, ухал филин. По небу медленно тянулись тяжелые серые тучи, лишь изредка открывался просвет, в котором появлялись на миг мерцающие звезды или бледный месяц.
Дело шло к полуночи, но тьма не становилась непроглядной — близилась та пора северной весны, когда начинаются белые ночи. И хотя оба собеседника стояли молча, они чувствовали, что думают об одном: вот мы стоим тут у ворот одинокого домика на краю болота Люмату, как бы оторванные от всех, а рядом с нами, вокруг нас, лежит открытый со всех сторон, бесконечно богатый мир, в котором столько хорошего, прекрасного и доброго…
Они вернулись в дом, но не зажгли огня, — хорошо было, почти не видя друг друга, сидеть в сумерках, струившихся из окна. Они беседовали о том, как справиться с водой, как избавиться от этих проклятых паводков. Тамм твердо решил: как только кончится весенний сев и можно будет вздохнуть посвободнее, так сразу же они возьмутся всем колхозом за лопаты и примутся копать на своей земле канавы. Он уже добыл в исполкоме планы осушительных работ, составленные как в прежнее, так и в советское время. Изучив, он нашел первые поверхностными и мало эффективными, почему и остановился на вторых, решив несколько их исправить и дополнить.