— Я пришел со сто двадцать шестой делянки. Она относится к вашему участку?
Хельми кивнула и пристально взглянула на лесничего. Значит, и он побывал на той же самой делянке! Но в конце концов сегодня еще не первое мая, десять человек за оставшийся срок со многим управятся…
— Ну и безобразие же у вас там! Я не очень удивился тому, что нашел на уборке вырубки лишь двух старичков, — это обычная для Куллиару картина. Гораздо хуже то, что рабочие идут на заведомое надувательство. Но обманывать лесничество — это все равно, что обманывать народ, это все равно, что пилить сук, на котором сидишь.
Хельми удивленно посмотрела на Реммельгаса — из-за пустяков он не стал бы так горячиться.
— Ну, и шайка у вас там подобралась! — заговорил Реммельгас тише. — Гляжу издали — лежит груда пропсов. Все ошкурено, подпорки крепко забиты в землю, — порядок, словом, образцовый. Я обрадовался. Но тут в штабель влетела оса, и мне почему-то вспомнились детские годы. В те годы я и один пастушонок с соседнего хутора занимались тем, что разоряли на спор осиные гнезда, кто больше разорит. Хочу я по мальчишеской привычке напасть на ос, раздвигаю пару бревен, чтобы посмотреть, где они устроились, и буквально немею от неожиданности. Все пропсы в штабеле неошкуренные, если не считать верхних, положенных для отвода глаз.
— Не может быть!
— Впрочем, только из-за этого я все же не стал бы врываться к вам через кухонную дверь. Это бы я еще стерпел. Но когда рабочие начали поднимать меня на смех: мол, зря вы тут рыскаете, нам, дескать, начальство велело одну видимость соблюдать, — тут я больше не мог…
Хельми покраснела до корней волос.
— Вам не кажется, товарищ Реммельгас, что вы заходите слишком далеко?..
— Я ничего от себя не прибавил. Что мне еще оставалось как не пойти к вам? Это же ваш участок, товарищ Киркма!
Не сказав ни слова, Хельми ушла в свою комнату и миг спустя вернулась в пальто и в темной лыжной шапке.
— Пойдемте!
— Куда?
— На сто двадцать шестую делянку.
— Ведь вы устали.
— Я разоблачу вашу клевету.
Они вскочили на велосипеды и поехали. Предсказание Тамма насчет дождя не сбылось, — тучи рассеялись, стало теплее и встречный ветерок ласково обвевал лица. Тысячи стебельков, словно только и ждали этого тепла: и тут, и там нежно зеленели на солнечных склонах островки молоденькой травы. Они ехали вдоль полей. Кое-где еще пахали, и оттуда слышались протяжные «но-о!» А местами уже и сеяли: по высокому холму в стороне катилась рядовая сеялка. Подальше, под косогором, попыхивал трактор. За ним перелетала пестрая стая птиц — нахальные вороны и крикливые галки, деловитые скворцы и скромные трясогузки, осторожные сороки и болтливые дрозды. Стараясь перещеголять друг друга в смелости, они подбирались чуть ли не к самому плугу.