— Я бы раньше закончил, — князь потупился и стал ковырять стыки между плитами пола носком башмака, — Но я не сразу сумел уловить, пришлось два раза переделывать… А впрочем, смотрите сами, что вышло.
Он потянул Дамиана за руку к окну, от которого, по мысли автора, картину и следовало рассматривать. Стефан потянулся за ними. Когда они дошли до нужной точки и развернулись, то дружно ахнули.
— Получилось нечто аллегорическое, — как бы оправдываясь, пояснил Ромуальд, — я назвал это «Лето».
На картине в траве залитая солнцем сидела Эммелина Кавериско. Это была она: ее простое, но симпатичное лицо, ее чудесная улыбка, но в то же время… Изображенная на картине женщина была невероятно притягательна, ее образ завораживал… Поза, освещение, антураж были придуманы, но Ромуальду удалось передать ту красоту, которая изначально была в этой женщине. Князь оказался прав, дав своему творению название «Лето». В ней были томность, знойность, щедрость и доброта именно этого времени года. Удивляло только, что этот портрет был написан по памяти, а не с натуры.
Первой мыслью советника было:
— Как же я ее не разглядел?! Она красавица!
А второй:
— Если пригласить Эммелину полюбоваться на собственный портрет, то можно будет с ней поговорить и договориться.
Убеждать в своей правоте князя не понадобилось, тот просто мечтал показать портрет модели. Так что раньше, чем Дамиан успел объяснить, зачем всем здесь нужна Лина, на Садовую улицу был отправлен курьер с приглашением. Под шумок Дамиан вписал в текст приглашения и имя Валентины Скарель.
Пока курьер бегал туда — сюда с письмом и ответом, Дамиан все же вкратце сумел донести до сознания князя, как важно найти того, кто во время свадьбы подпортил настройки родовых артефактов и объяснить метод, которым Стефан вместе с Линой искали злоумышленника.
— Значит, Зигфрид фар Гонтмайер и Спирос Кентаврион? — дословно повторил князь слова своего советника, — Помню, были такие. И что никто из слуг не может их описать? Странно, — он поморщился и продолжил, — Хотя… Почему‑то эти двое у меня сливаются. Да, точно! Я еще тогда удивлялся, что двое людей, ничем друг с другом не связанных, так похожи. Оба высокие, полные, важные… Постойте!
Он схватил лист бумаги, угольный грифель и быстро стал рисовать. Дамиан со Стефаном замерли, боясь спугнуть вдохновение. Когда Ромуальд углубился в работу, Дамиан осторожно оттащил мага за рукав к окну показал на низкую банкетку, на которую оба и сели в ожидании.
Ждать пришлось около получаса. Наконец Ромуальд закончил рисунок и отбросил грифель.