Милиционер в беспомощной ярости тряхнул прутья решетки: взрослому не пролезть.
— Дворник! — закричал он. — Эй, дворник! — И шарахнул кулаком. Прутья загудели, но и только. — Кто же днем ворота запирает?!
Продолжения Шурка и Таня не слышали. Они бежали по набережной. К мосту, к цирку за ним.
— Шурка, не отставай… — задыхалась на бегу Танька.
У цирка стало ясно, что погони нет. Таня замедлила шаг. Ноги у нее дрожали. Шурка ловил воздух ртом. Больше от страха, чем от усталости. С Валькой они бывали во многих передрягах. Им вслед свистели дворники и ругались граждане. Но чтобы милиционер? Как за настоящим преступником? Еще никогда!
Шурка стащил шапку с потного лба, от волос взвился пар. Таня, глядя на него, вдруг расхохоталась.
Он вытер лицо шапкой, сел на каменный столбик, торчавший у одного из домов. Такие столбики остались с тех времен, когда у дома полагалось привязывать лошадь.
— Вот балда! — хохотала Таня. — Ты его лицо видел?
— И бежит, главное, топочет! — засмеялся Шурка, вспоминая прыжки милиционера у решетки.
Таня просто покатывалась.
— Ой, лопну сейчас!
— Таня!.. Таня!
Шурку вдруг осенило. Ему стало совсем не смешно.
— Что? — Таня утирала слезы смеха.
— Таня, значит, Черный Ворон — это правда.
Таня ничего не ответила. Улыбка ее погасла.
— Он существует, Таня.
Таня стащила варежку, голой рукой отломила с подоконника сосульку и положила ее в рот.
— И он унес папу, — выговорил Шурка.
Таня не ответила ничего.
Шурка тоже сунул сосульку в рот. Зубы заломило.
Оба принялись сосать сосульки с таким видом, будто это было самым важным делом на свете. Оба думали.
Шурка серьезно посмотрел на Таню.
Таня серьезно посмотрела на Шурку.
И вдруг прыснула. Опять захохотала.
— Дура, — обиделся Шурка.
Он подождал, пока она отсмеется.
— Сама подумай. Просто так милиционеры за людьми не бегают!
— Ну Шурка, он просто рассердился, что мы глупости всякие ему говорим. От работы отвлекаем. И вдобавок прогуливаем уроки.
Возразить Шурке было нечего.
Помолчали еще.
— Ладно, пошли в «Норд», — Шурка спрыгнул со столбика. Отряхнул сзади пальто.
— У меня идея, — вдруг объявила Таня. Не спеша с хрустом разгрызла остатки ледышки и только потом пояснила: — Поскольку Черный Ворон — это ворон, а ворон — это птица, то мы спросим про него у птиц!
Шурка посмотрел ей в глаза. Серьезные глаза. Только в глазах какие-то искорки. Издевается, понял Шурка. Но не на того напала.
— Спроси, — кротким голосом предложил он, делая вид, что принял ее слова за чистую монету.
— Спроси ты, — настаивала Таня. — Ты же слышал про Ворона.
Вот хитрая! Специально ведь. Потом будет его донимать.