Таня встряхнула головой. И тоже принялась подтягивать за поющими.
Нестройно, но бодро порхала в сыром воздухе песня, временами заглушая уличный шум:
Торопятся быстрые птицы
Домой возвратиться опять —
Из новых каналов напиться
И в новых лесах побывать.
И ласковый ветер апреля
Летит по просторам земли…
Трубя и барабаня, пионеры свернули на Невский. Дошли до Дворца пионеров, окруженного парком, и, опустив транспаранты, устремились в ворота.
— Стоя-а-ать! — кто-то схватил Шурку и Таню за плечи. — Вам не положено.
Музыканты опустили трубы. Колонна медленно, как большая шершавая гусеница, взобралась по мраморным ступеням дворца и стала втягиваться в высокие дубовые двери. Но сторож в сером фартуке вытолкнул Шурку и Таню обратно на Невский.
— Почему это не положено? Мы советские дети!
— Вы еще не пионеры, — строго заметил сторож.
— Мы скоро будем пионерами, — возразила Таня. — Мне почти десять.
— Вот когда будете, тогда и приходите.
— Вы представитель отжившего поколения. Вас при царизме растили! — заявил ему Шурка.
— Бойкий какой нашелся! — охнул сторож. — Ты почему это не в школе?
— Приходите, когда подрастете! — звонко закричала им со ступенек вожатая и захохотала, показывая красивые белые зубы.
Сторож лязгнул воротцами.
— Противно, что в нашей советской стране еще есть вот такие сторожа! — сказала Таня.
— А мы на него пожалуемся кому следует, — пригрозил Шурка. — Где это видано? Будущих пионеров шугать!
— Да ну его, что с него возьмешь, — пожала плечами Таня. — Тем более что скворцы еще не прилетели.
— Что же теперь, ждать апреля?
— Идем! Есть идея. Тут рядом.
Они ловко перебежали Невский под самым носом у автобуса, который сердито погудел в рожок. Подошли к Фонтанке.
На широком мосту дыбились четыре бронзовых зеленоватых коня с колючими гривами — по одному на каждый угол. У ног их полулежали или изгибались атлеты, тоже зеленоватые и тоже по одному на угол. Люди, сновавшие взад и вперед, едва доходили головами до края их постаментов.
Таня подошла к гранитной ограде, тянувшейся вдоль всей набережной, перегнулась к воде. Летом здесь крутились утки, бойко работавшие оранжевыми перепончатыми лапками. Но сейчас черная от холода вода была пуста и по краям подернута серым льдом.
— И уток нет.
Шурка тоже посмотрел вниз. Полынья напоминала пустой черный глаз с серыми веками. Взгляд его поразил Шурку глубоким холодом и одиночеством.
— Таня, я знаю, кто никуда не улетел!
— Ну?
— Лебедь в Летнем.
Но Таня не улыбнулась.
— Лебеди улетают. В Индию.
— А этот нет.
— С чего ты взял?
— Потому что ему осенью подрезают крылья и ставят домик. Мы с классом были на экскурсии, и нам рассказали. Идея?