У самого Короля не было ни отца, ни матери, ни братьев и сестер. Ни дома. Никогда. Так он утверждал.
— Не может быть, — простодушно удивился Шурка. — Все люди берутся откуда-нибудь!
Но Король только пожал плечами. Он жил одним днем и его заботами: где поесть, где спрятаться, где поспать.
Постепенно научился этому и Шурка.
Они воровали еду и табак. Днем болтались по улицам и заходили в кинотеатры. На ночь прятались по подвалам, чердакам, котлам. Бродячие коты, обычно такие гордые и независимые, по ночам стали подползать к ним, укладываясь под бок. Ночи становились холоднее. А все кинофильмы они уже пересмотрели по нескольку раз.
Шурка не спрашивал, что они будут делать зимой. У Короля наверняка был план.
Но Шурка ошибался. Он, в сущности, ничего не знал про Короля.
Раз Король размечтался. На ночь они устроились на чердаке, разложили украденные газеты. И тут ворвались далекие звуки: кто-то внизу заиграл на рояле. Звуки доносились сквозь пол.
Некоторое время Король слушал.
— У нас тоже был рояль, — сказал он. — В столовой. А еще…
— Чего? Рояль? У тебя? Столовая! Такого не бывает! — захохотал Шурка.
— Бывает, — буркнул Король.
— Вот сочиняет. Столовая! Столовая бывает в школе. Или в больнице. А в квартире столовых не бывает!
Сам Шурка всегда жил в комнатах огромной коммунальной квартиры. И так жили в Ленинграде все, кого он знал.
— Хорош заливать, Король! Животики надорвешь.
Король тоже захохотал. Но как-то странно.
Сам он тоже не спрашивал Шурку.
Иногда Шурка заговаривал про Серый дом. Король хохотнул, услышав про странные имена. Про глаза и уши в стене выслушал равнодушно. И только раз переспросил:
— Каждый день жрачка? Три раза в день?!
Глаза его заблестели какой-то тайной мыслью. Но Шурка не обратил внимания.
А если бы и обратил? Другого друга в этом странном не-Ленинграде у Шурки всё равно не было.
Зима всё прилежнее упражнялась перед тем, как взяться за город.
Лужицы по утрам уже подергивались ледком.
Вскоре после первых холодов витрины магазинов украсили портретами. Чаще всего попадался портрет с длинным носом-клювом и черными усами, но и в остальных тоже было что-то воронье. На домах растянули лозунги. Вокруг стучали молотки. На площадях строили трибуны. Дворники мели улицы особенно ожесточенно. На столбы рабочие вешали гирлянды и хвойные ветки, перевитые лентами. Мелькали слова «7 ноября» и «день революции». Надо же, удивился Шурка: похоже, здесь отмечали советские праздники.
Весело треща барабанами, проходили колонны школьников. Поочередно вскидывая к груди кулаки, они звонко печатали шаг: левой, правой, левой, правой. В ногу. Как один. Они упражнялись перед главным большим парадом на главной площади. «Вольно!» — кричал вожатый. Мальчишки задирали девчонок, девчонки дразнили мальчишек, все они хохотали, кричали, хором пели песни.