Они никому не мешали и заботились друг о друге. И в этом мире Наташа чувствовала себя
главным участником, радовалась утру и наступающему летнему дню. Новый день, еще
неизвестный, и вчерашний – смешались, цепко держа друг друга. Ей было трудно сейчас
расставить их по углам, как кукол: что-то тревожило, что-то радовало. Она лежала тихо, как
мышь, и прислушивалась.
О стекло окна билась синяя муха. Во дворе возился Борька, пробравшись через дырку в
заборе. В субботу он вставал рано, приходил во двор и еще до появления Наташи устраивал
игры с рыжим псом Плутоном.
Помнится, однажды напротив кухонного окна, они с Борькой строили песчаный город.
Дома вырастали всякие: со стороны Борьки – космические, без окон и крыш. Возле нее –
«кремлевские» – с куполами и пиками. После продолжительных холодных дождей
неожиданно наступили теплые деньки. Вокруг было тихо и спокойно. Под ладонями глухо
шуршал тяжелый песок. Из него, нагретого солнцем, как из погреба, в воздух поднималась
сырость. Но вот к влажному запаху песка примешался мандариновый. Наташа глубоко
вдохнула. Аромат усилился. Во двор вошла, придя с базара, бабушка. В сетке болтались
желтые мандарины.
Наташа ела быстро и с большим аппетитом. Сок вскруживал голову, заставляя позабыть
обо всем. Пористые корочки постепенно устилали купола песчаных башенок.
Борька остановил работу. Приоткрыв рот, он следил за руками Наташи глубокомысленным
взглядом. Ее пальцы быстро отделяли тесные розовые дольки друг от друга. Он, наверное,
хотел что-то сказать, но молчал. Тогда Наташа подумала, что и Борьке тоже захотелось
мандаринки. Она выбрала самую большую и стеснительно положила ее возле Борькиной
руки:
– Хочешь попробовать?
Борька торопливо закивал головой и срочно стал отделять корочки. Строительного
материала прибавилось.
Первым заговорил папа. Его голос шел из окна и звучал как в пустом помещении. Он
говорил, что все люди одинаковые – и большие и маленькие. И Наташа правильно сделала,
что угостила Борю. Иначе у ребенка может развиться жадность, если этот ребенок будет
оставлять все себе.
– Прямо-таки! – возражала бабушка. – Не больно-то другие о тебе позаботятся. Жди, как
же! Пускай смалу привыкает грести под себя. Она будет женщиной, а не профоргом каким-
нибудь… Сама кушай, внученька, – добавила она, выйдя на крыльцо, и сверху, широко, по
мужски расставив ноги, смотрела на Наташу спокойным ровным взглядом. Но папа услышал
и возмутился. Он предупредил бабушку, что всем достанется от жадности ребенка. Во-
первых, ребенок, когда станет взрослым, сам пострадает оттого, что не сможет победить свой