- Перестань, - закричала она. - Перестань, Этьен!
- Замолчи, - сказал он. - Тебе нечего бояться. Я не собираюсь тебя насиловать. Мы поженимся, ты и я, и я смогу сберечь твою девственность до нашей брачной ночи. А пока я хочу тебя немного поразвлечь. Совсем немного.
- Я сказала, перестань, - резко произнесла Анжелика и сильно оттолкнула его.
Он даже не попробовал расстегнуть ее лифчик. Застежка сломалась в его пальцах, когда она пыталась оттолкнуть его, и в одну секунду ее груди оказались на свободе.
- Вот так, - сказал Этьен, когда она продолжала бороться с ним. Выгни опять спину. Тогда они прямо стоят.
Больше всего испугало Анжелику то, что его дыхание было совершенно ровным. В узком луче света, падавшем с усыпанного звездами неба, она могла видеть, как он улыбается, играя с ней руками, и, что удивительно, это у нее перехватывало дыхание. Когда он взял в рот ее сосок, она зубами впилась в костяшки пальцев, чтобы сдержать стон, в то время как неожиданно что-то горячее вырвалось между ее ног и, казалось, каждый нерв вспыхнул в ее теле. Но когда он положил руку ей под юбку, то не стал ее там трогать. Напротив, он немного приподнял ее, пока ее округлые маленькие ягодицы не оказались в его руках, и тогда он начал нежно и ритмично сжимать и отпускать их, пока она не закричала от возбуждения.
- Пожалуйста, Этьен, - сказала она голосом, который был совсем не похож на ее собственный. - Пожалуйста, ну пожалуйста, Этьен. Сделай все, Этьен. Пожалуйста.
Она услышала его смех.
- Нет еще, моя маленькая горячая сучка, - сказал он. - Еще рано. Я могу подождать.
В тот момент, когда он ее отпустил, она его так ненавидела, что с удовольствием бы убила. На этот раз, когда она заплакала, в ее слезах не было ни капли притворства. Она плакала от злости и обиды, а Этьен даже не пытался ее утешать. Он откинулся на сиденье и зажег сигарету, а она рыдала и искала в сумке носовой платок.
Она все еще дрожала, когда Этьен высадил ее из машины напротив дома. Она дрожала, когда раздевалась и ложилась в постель. Она стиснула зубы, сжала кулачки и все свое тело, и когда, в конце концов, она позволила себе расслабиться, дрожь ушла.
Но от ощущения стыда ей не удалось так быстро избавиться.
О, как же она могла позволить так с собой обращаться? И отвечать ему так, что он понял это и упивался победой. Будь он проклят.
Подожди, Этьен, ну подожди я посчитаюсь с тобой, даже если это будет единственное, что я сделаю в жизни. Ты за это заплатишь.
О, папа, папа, мне так стыдно. Я так унижена.
Тише, моя дорогая, сказал Арман. Никто не может унизить принцессу.