Арман родился седьмым, а всего в семье было одиннадцать детей - шесть мальчиков и пять девочек; все как на подбор крупные, драчливые и умные. Иметь одиннадцать детей для франко-канадской семьи не считалось чем-то из ряда вон выходящим. У Пакетов, например, на ближайшей ферме, вниз по реке от Бержеронов, было четырнадцать детей, а у Тюркотов из Сент-Терезы и того больше. Еще до рождения у Бержеронов Армана Мари-Роз Тюркот произвела на свет семнадцать младенцев; когда же на пятьдесят втором году жизни детородная способность этой достойной женщины угасла, по улочкам Сент-Терезы разгуливали двадцать два, маленьких и уже не очень маленьких, Тюркота.
Все Бержероны были здоровяками. Старый Зенофиль Бержерон достигал в росте шести футов, а его сын Альсид вымахал еще больше. Как и все внуки Эдуард, Пьер, Кристиан, Жак, Арман и Антуан, - хотя спесивый старик отказывался это признавать. Все мужчины рода Бержеронов были широкоплечие, с огромными ручищами, мощными ногами; любой из них мог помериться силой с быком. Внушительное было зрелище, когда воскресным утром они топали гурьбой в деревенскую церквушку.
Церквушка и без того была крохотная, а когда в нее набивались Бержероны, то, как жаловались местные прихожане, все прочие казались гномами, а сама церквушка сразу становилась игрушечной.
Впрочем, еще внушительнее Бержероны выглядели субботними вечерами в ратуше, когда выстраивались плясать кадриль. Пол содрогался и все здание гуляло ходуном, а танцующие и зрители громко хохотали, наблюдая, как восемь здоровенных мужиков хлопают, притопывают и от души веселятся, передвигаясь, как ни странно, не неуклюже, а с какой-то звериной грацией.
Хвастаться, конечно, грешно, говаривали местные жители, но правда есть правда, а она состоит в том, что таких красавцев и здоровяков не сыскать больше нигде. Даже в Монреале. Да что там - в Монреале, таких молодцев, как Бержероны, не найдешь ни в Квебек-сити, ни даже во всей провинции.
Могучие и высоченные, мужчины рода Бержеронов были необыкновенно громкоголосы. Их зычный смех, выкрики и проклятия доносились, если верить соседям, до самой Оттавы. По местной легенде, лишь сила легких спасла как-то младшего из братьев, Антуана, который, охотясь в лесу, сломал ногу.
Антуан, прихватив ружьишко, отправился на охоту довольно поздно, перед полуднем. Ночью высыпал снег, и Антуан надеялся выследить оленя. К вечеру, когда поднялась метель и сгустились сумерки, домочадцы забеспокоились.
- У меня дурное предчувствие, - не выдержав, сказала Берта своему мужу Альсиду. - Позови отца, возьми мальчишек, и идите искать его.