– Я – живая легенда, – сказал я. – И купаюсь в своей славе.
Все рассмеялись. Но никто не посмел возразить мне. Да и как они могли. Ведь это была правда.
* * *
Никто, кроме тренера.
Если он был раздосадован моим выступлением на 100 метрах, то по поводу моей победы на 200 метрах он высказался еще резче. Ведь из-за того, что я в конце дистанции послал Блейку свой немой знак, я лишил себя шанса поставить еще один мировой рекорд. Тренер сказал, что я бежал достаточно быстро, чтобы легко побить свой рекорд в 19.19 секунды.
– Любитель, – сказал он снова. – Любитель!
Но на этот раз я не стал заострять на этом внимания. Я был доволен собой, поэтому просто выбросил его слова из головы. Весь мир славил мои достижения, и, как это было в Пекине, каждый хотел получить кусочек меня. Весь поток внимания к моей персоне носил только положительный заряд, но как это часто бывает в легкой атлетике, все-таки не обошлось без капли дегтя – после соревнований опять возникли вопросы о допинге.
Как и в 2008 году, после получения золота на стометровке, журналисты задавали вопросы такого рода, но я привык, что некоторые продолжали удивляться моим достижениям. Результаты были невероятны, и я понимал сомнения на этот счет. Но я знал, что все обвинения были чушью, и поэтому, как и в Пекине, сложностей с ответами не возникло. А затем один репортер спросил меня, знаю ли я, кто такой Карл Льюис.
Я пожал плечами. Я объяснил, что слышал о бывшем американском атлете, но об остальном не имею особого представления. В моих отношениях с легкой атлетикой есть малопривлекательный нюанс – мое полное незнание истории этого вида спорта, по крайней мере раньше 80-х годов, когда бегал Льюис.
Затем журналист сказал мне, что он много писал о моих достижениях[18].
Это была старая песня о том, что якобы ямайцев проверяют не так тщательно, как в других странах. Но упоминание о человеке по имени Карл Льюис, который что-то говорил о ямайских атлетах, сначала прошло мимо меня. Я понятия не имел, кто он и чего достиг в спорте. Мой интерес к 100 и 200 метрам и ко всей легкой атлетике начинался с Майкла Джонсона и Мориса Грина. И я выбросил это имя из головы, но на следующий день, когда я праздновал победы в Деревне, кто-то посоветовал мне поискать информацию о нем в Интернете.
Когда же я открыл ноутбук и нашел сведения о Льюисе, то выяснилось, что он завоевал девять золотых олимпийских медалей в 80-е и 90-е, в том числе на 100 и 200 метрах, и я сразу рассердился, что он сказал такую чепуху обо мне. А потом я просто взбесился, когда газетчики стали повторять его слова, хотя они знали, что он говорил неправду. На мой взгляд, атлетика, антидопинговые организации WADA, JADCO и Международная ассоциация легкоатлетических федераций, наоборот, пытались подходить к этому вопросу очень внимательно.