с хорошо знакомой мне бутылкой.
— Он выглядит кощунственно, — прошептала я Бальдульфу, не в силах оторваться от этого зрелища, — Он выглядит сошедшим на землю богом.
Этому богу в золотом облачении не требовались храмы. Это был суровый и беспощадный бог, который пришел сюда чтобы взять то, что принадлежит ему по праву, и его серебряные архангелы замерли в неподвижности, не дойдя до возвышения каких-нибудь двадцати шагов. Дальше граф шел один.
Его лицо показалось мне знакомым, хотя я была уверена, что никогда не видела ничего хотя бы отдаленно столь же прекрасного. Потом меня осенило — Ламберт!.. Наверно, они могли бы быть родственниками, но рядом с великолепным графом Нантским его капитан выглядел бы неказистым рябым подростком. Однако же я безошибочно распознала общие черты. Граф Нантский тоже выглядел стариком, несмотря на гладкую белоснежную кожу. Или даже не стариком, а чем-то невероятно древним, человекоподобным. Загадочным артефактом, который одним лишь своим присутствием заставляет многотысячную толпу враз примолкнуть.
А потом он поймал мой взгляд и сам посмотрел на меня.
Я вдруг увидела глаза графа Нантского, направленные точно в меня. Эти ужасные и прекрасные одновременно глаза, черные как сам космос и такие же бездонные. В них не было выражения, и не могло его в них быть. Это были два участка анти-материи, в которых плавилось и таяло все окружающее. Граф Нантский молча смотрел на меня. Это было похоже на взгляд Ламберта, но еще более подавляющий, еще более страшный. Взгляд существа, которое видело все. Это было жутко. Взгляд самого времени. Стоило окунуться в эти глаза — и многовековой купол Собора Святого Дометиана, нависающий надо мной, мог рассыпаться от времени мелкой каменной крошкой. Этот человек видел нечто такое, после чего его глаза перестали быть человеческими.
Закованное в золото чудовище с лицом прекрасного рыцаря. Существо, над которым неподвластно даже всесильное время.
Несколько секунд я смотрела прямо в эти глаза, не в силах оторваться. В них было заключено особое излучение, которое не позволяло отвести взгляд. А потом граф Нантский усмехнулся. Короткая улыбка мелькнула на его идеально очерченных губах и пропала, как тень кометы на ночном небосводе. Секунду назад мне казалось, что эта улыбка — предназначенная именно мне — длилась целую вечность. Секунду спустя мне казалось, что ее вовсе не было.
А потом граф Нантский отвернулся и прошел мимо нас. Я ощутила невообразимый букет запахов, который двигался за ним подобно шлейфу. Увидела тончайшую насечку на массивных наплечниках. Услышала легкий шелест расшитого золотой нитью багрового плаща.