Попо и Фифина (Хьюз, Бонтан) - страница 20

Тем временем Фифина занялась бидонами другой молочницы. Фифина не переворачивала их набок, как Попо, и не залезала в них до пояса. Она поднялась на камень возле колонки, опустила в бидон свои тонкие, длинные руки и стала тереть его, доставая почти до дна.

Пока ребята трудились, обе женщины присели в тени дерева на другой стороне улицы, вытянули усталые ноги и замолкли, погрузив пальцы ног глубоко в дорожную пыль. Но молчание длилось очень недолго. Через минуту они уже весело болтали, сверкая зубами, и курили чёрные сигары. Попо увидел это, когда вылезал из своего бидона за новой порцией песка.

Возможно, они говорили о новых платьях, которые купят наконец, когда продадут побольше молока и накопят достаточно денег. А может, посмеивались над тем толстяком, который проходил по улице. Он как раз приподнял свою шляпу, чтобы поздороваться с ними. И какая это была шляпа! Высоченный шёлковый цилиндр — их носили кучера лет пятьдесят назад. Но забавней всего было не это, а то, что, кроме цилиндра, на толстяке и одежды-то почти не было: так, одни лохмотья. Потому женщины и не удержались от смеха.

Когда все четыре бидона засверкали снаружи и внутри, Попо и Фифина, получив по монетке, весело побежали домой.

Солнце уже садилось, начинался прилив, и волны всё сильней ударяли о скалы. А чуть подальше от берега, где море было спокойней, на фоне зелёных волн блестела серебристая полоса парусов. Это рыбачьи лодки возвращались с утреннего лова.

— Как красиво, — сказала Фифина, показывая на паруса.

— Да, — подтвердил Попо. — Только змеи были в сто раз красивей… Куда они девались, ты не видела?

— Наверно, мальчишки смотали их и ушли домой, — сказала Фифина. — Уже поздно. Не успеешь оглянуться, как солнце зайдёт.

Но тут Попо не согласился с ней.

— Если бы у меня был змей, — сказал он, — я бы ни за что не смотал его так рано. Пусть летает, пока совсем не стемнеет. И пускай все его видят…

Фифина не стала спорить, только посоветовала не говорить об этом родителям.

— Потому что, — сказала она, — никто тебе не сделает змея, если ты из-за него будешь пропадать целыми днями, до позднего вечера.

Немного подумав, Попо согласился с ней. Конечно, нельзя говорить взрослым всё, что приходит в голову. Они ведь такие странные, эти родители. Никогда не знаешь, что позволят, а что запретят. И сердце Попо наполнилось гордостью за свою умную старшую сестру.

Папа Жан тёр свой подбородок. Его лоб морщился. Папа Жан думал о змее для Попо. В общем-то, сейчас ему не до этих игрушек — он рыбак и занят с утра до ночи. Но разве можно отказать, когда все, решительно все — и Попо, и Фифина, и мама Анна, и даже малютка Пенсья, — смотрят тебе в лицо и ждут, пока ты согласишься.