- Зеркало качественное, - еще раз установила она и отошла в сторону.
Анна Григорьевна тихо сказала: - Греха-то большого не будет, если мы их снимем. - Как хотите. Я лично не могу взять на себя такую ответственность.
- Долго вы там будете совещаться? - заорал кладовщик. - У меня поросенок с утра не кормленный...
Выручил художник. Кресла уже были вспороты, он подошел к буфету, тоже посмотрелся в зеркало, поправил на голове велюровую шляпу.
- Собственно, об чем дискуссия? - спросил художник.
- Я их бить не стану, - сказал Костя. - Не могу я их ничтожить...
Художник взял из его рук топор и, даже не размахиваясь, стукнул по одному зеркалу и по второму. Они брызнули лучами, не разлетаясь. - Путем, - сказал художник. Гора обломков была велика. Рябова разодрала газетный жгут и отдала половину Анне Григорьевне. - Вы зайдите с того конца, а я-с этого. Костер занялся тотчас. Сперва схватились не все обломки, вороватый огонь хитро перебегал по ним, выбирая, что повкуснее, - он облизывал солярку, краску, дымные острия пламени зацвели на ветру. Костер был безмолвным сперва, но потом залопотал, затрещал, рассказывая, как ему сытно жрется.
Небо почернело, во дворе стало темнее, жаркий свет пылал только здесь.
- Давай вали кресла! - скомандовал кладовщик. - Теперь пойдет.
Втроем они ухватили изрезанное кресло, подтащили его поближе и, с усилием размахнувшись, повалили его в огонь.
На полыхание и вонь костра во дворе поднакопились люди. У окраины поселка помещался Дом престарелых, вечерами они выходили подышать свежим воздухом. Забредя на огонь, престарелые держались во дворе кучно, группой.
Когда в огонь повалилось одно кресло и вслед за ним второе, самая дряхлая старуха - голова ее мерно подрагивала на неуверенной шее испуганно спросила:
- Батюшки, что ж это деется? Отечный старик, подволочил свои ноги поближе к костру, заслонил локтем лицо от жара и рассмотрел, что горит. От пальто на выпуклом животе пошел пар. Кладовщик ухватил старика за руку и потащил в сторону.
- Хроник!.. Сгоришь к чертям собачьим, а потом за тебя отвечай...
- И ответишь. За все ответишь. Стрелять таких надо по закону военного времени!
- А ты повернись ко мне задницей и расстреляй! С вашей пищи будешь заместо пулемета.
Кладовщик ожидал, что вокруг засмеются, но никто не рассмеялся.
Странное действие производил этот костер. Он околдовывал своим первобытным, библейским пламенем, призывая пещерную душу к разрушению, а душа добрая плавилась в огне, становясь еще жалостливее.
Директор Дома Анна Григорьевна, глядя на огонь, думала: "Хочешь сделать как лучше, а получается как хуже... "