Баянист Толик давно мечтал сочинить песню о своем поселке, и сейчас она зазвучала в нем: шумит сосновый бор, горят костры, подле них трудятся славные ребята.
Художник Лобанов думал, что нет здесь в поселке людей, понимающих его высокие запросы. Бежать надо отсюда в область... А платье это Галкино сегодня же изорву на тряпки, чтоб не заголялась перед коблами.
Киномеханик Костя думал, что, может, и получится уломать Тоську - хоть на выходные отдавала бы ему ребенка.
Учительница Рябова думала, что в роно надо поставить вопрос о классном руководителе девятого "А"- уж очень к нему липнут девочки, а он вдовец.
Кладовщик Федор Терентьевич, ни о чем не думая, украл два стула и теперь сожалел, что не припрятал еще два - никто б не хватился, столько их тут нарублено.
Участковый, заглянувший сюда на огонь, постоял всего минут пять, но успел подумать, что уголовное дело на буфетчицу надо бы завести, да неизвестно, как к этому отнесется начальник, может сказать - мало занимаешься профилактикой.
Бухгалтер Галя и сейчас еще продолжала любить своего художника, хотя понимала, что сегодняшней ночью он может оттаскать ее за волосы.
Водяночный престарелый старик рассуждал про себя, его спекшиеся губы узко разлеплялись в бормотанье:
- Раньше порядок был. Боялись потому что. Без страха народ не воспитать...
А все остальные престарелые, сбившись неподалеку от костра в кучу, хором думали, что жизнь свою они уже прожили, но никто из молодежи не желает прислушиваться к их советам.