А Баррет все дальше уходил в глубь скалистой пустыни.
* * *
Хоть и говорят, что полиция Калифорнии работает неважно, но на сей раз мгновенно среагировали все посты, включились сирены, и машины с мигалками помчались по всем дорогам штата к полицейскому управлению, где их ждало руководство, чтобы дать указания: как и где задерживать заключенного, совершившего побег. На языке рядовых полицейских ото называлось получить ориентировку, и эту ориентировку они получили.
Пока машины были в пути, в Управлении шелестел бумагой ксерокс, размножая портрет преступника. И пока набивались магазины патронами, над штагом Калифорния спускалась темная, густая, горячая ночь.
И в этой ночи, не обращая внимания на разливающуюся по телу боль, шел узник, сумевший совершить побег. Он продирался сквозь кусты колючек, шел под кактусами по узким ущельям. Он шел сквозь ночь. Он шел к свободе. Наконец, уверившись, что за ним никто не гонится, что он оторвался от погони, Баррет присел, положил скованные руки на камень. Острое ребро базальтовой глыбы никак не хотело перерубить цепь — крошилось в песок и сыпалось в стороны. Наконец, через два часа упорного труда цепь поддалась, и Баррет торжествующе вскрикнул: он смог развести руки в стороны. Избавиться от браслетов уже не представляло труда.
Только теперь Баррет почувствовал острую жажду. Он набрел на полувысохший источник, набрал еще влажной земли в рубаху, свернул ее и выжал теплую, пахнущую болотом влагу себе в горло. Стало легче. За ним из расщелины наблюдала гиена, Баррет обратился к ней, как к своему лучшему другу, как к давнему приятелю:
— Не бойся, — сказал Баррет, — я и тебе оставил воды. Хватит на всех, Постой, ты, наверное, тоже пить хочешь? — кричал Баррет вслед гиене, которая, поджав хвост, отступала за скалу. — Подожди, подожди, не бойся, я уже ухожу.
Он выложил влажный песок на край колодца, встряхнул рубашку и пошел в ночь. Он брел по пустыне, не понимая, куда и зачем идет.
Наконец, серебристый осколок месяца сменился над горизонтом желтым диском солнца, и только тогда он догадался, куда и зачем вывели его ноги. Он вспомнил, что пустыня не бесконечна, что где-то должны быть люди, у которых есть машины, есть вода, есть пища. Перед, ним вдали блеснула дюралевая крыша дома, к которому вела темная нитка дороги. Возле дома виднелись несколько машин, и он побрел на этот блеск, спотыкаясь о камни и увязая в песке.
* * *
Заправочная станция, возле которой разместился приземистый дощатый бар с большими стеклянными витринами, была окружена белым забором. Недавно посаженные молодые деревья не давали ни тени, ни прохлады. В пустом баре сидели двое: парень и девушка. Их столик находился возле самого большого окна. Разговор у них не клеился, кофе казался горьким и невкусным. Девушка избегала смотреть в глаза своему собеседнику, она глядела все время мимо него, как будто видела в окне нечто, не доступное его взгляду. Они были молоды и красивы, и было непонятно, чего им не хватает, что не устраивает их в этой жизни, почему их отношения, до этого безоблачные и ясные, внезапно испортились. Они и сами не понимали этого.