Засыхают от неисчислимых человеческих потерь «стебли» генофонда, иногда даже гибнут «вершки» от алкоголизации нации, но корневая его система всегда остается нетронутой. Она не умирает и не меняется.
От нее тянутся новые «вершки» и «стебли» — как от клубня георгина растет только георгин, а, скажем, не лилия или крапива.
На это обращают внимание вдумчивые исследователи. В частности, петербургский доцент Юрий Бахарев сделал следующие выводы: «Даже длительные контакты Руси с монголоидными степняками и трехсотлетнее монгольское иго практически не оставили следа в генофонде русского народа».
Так что, отвечая на вопрос «Кто мы такие?», следует пристально рассматривать именно корневую систему нашего генофонда.
Как раз «материнскую породу», корни генофонда имели ввиду наши великие соотечественники, с горечью рассуждая о характере русских людей:
Осторожно — Федор Тютчев:
Эти бедные селения,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа.
(1855 г.)
Более агрессивно в «Прологе» — Николай Чернышевский: «Жалкая нация, жалкая нация! Нация рабов — снизу доверху все сплошь рабы»;
Раздумчиво в «Судьбе России» — Николай Бердяев:
«Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия — земля покорная, женственная… Нет пределов смиренному терпению многострадального русского народа. Государственная власть всегда была внешним, а не внутренним принципом для безгосударственного русского народа; она не из него создавалась, а приходила как бы извне, как жених приходит к невесте. И потому так часто власть производила впечатление иноземной, какого-то немецкого владычества».
Много еще вскриков и шепота о загадках «русской души», много попыток понять с философских позиций «страну рабов, страну господ». Как признавался тот же Бердяев, никому еще это не удавалось, никто у нас и на Западе не мог понять, «почему самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную государственность».
А не удавалось, мне кажется, потому, что к России нужен иной методологический подход.
Загадки русского характера пытаются открыть философскими ключами, а ключи нужны более осязаемые, более надежные — с использованием тайн физики и химии.
* * *
Один засекреченный человек еще в догорбачевскую пору привез меня в сверхзасекреченную лабораторию — в потайном местечке Рузских лесов.
В этой лаборатории прописались «частотники» — занимались изучением силы энергетических вибраций жителей разных стран.