В том и есть красота
Тех церквей,
Что добро проще зла —
Но мудрей.
А. Величанский
О шаманизме в отдельных отсталых районах Сибири говорят довольно много, но ученые мало занимаются шаманами. Считается, что ничего особенно интересного и важного в этом явлении нет – так себе, одна из форм первобытной религии. Историков так долго воспитывали в духе железобетонного «марксистского» материализма, что они сами в это поверили. В Красноярске в 1937 году директор Краеведческого музея даже сожгла всю коллекцию шаманских одеяний, бубнов, колотушек, табакерок – нечего держать в советском музее всякую пропаганду религии!
Я далек от мысли, что все шаманы и даже их большинство имели какую-то экстрасенсорную «силу». Но некоторые, несомненно, имели – я уже описывал погребения, которые свидетельствуют об этом. Самыми «сильными» у народов Сибири считались эвенкийские шаманы – сильнее монгольских, хакасских или якутских. Почему? Не берусь дать абсолютно точное объяснение, но интересно: у скотоводческих, культурных народов считались самыми сильными шаманы охотников, которые всю жизнь проводили в перекочевках по тайге.
В лесу трудно разводить большие стада; у эвенков всегда было немного оленей, главным в их хозяйстве была охота на диких зверей. Всю жизнь эвенк проводил почти что под открытым небом, никак не отгораживаясь от стихий. Просто, чтобы физически выжить, он должен был внимательно вглядываться в природу, накапливать приметы, изучать закономерности и связи. Наконец, ему было необходимо как можно лучше знать лечебные свойства трав, животных и минералов.
«Сильные» шаманы были хранителями этого опыта совершенно первобытной жизни, накопленных веками знаний. В какой степени это знание живо? Что могло сохраниться в наш «положительный» век?
Долгое время ученые-этнографы описывали внешние черты хозяйства: какими орудиями долбят лодки, как плетут сети и затачивают ножи – или самое большее – повседневные обычаи народа: как заключаются браки, какие песни при этом поют, как пеленают младенцев и почитают ли стариков. Верования считались чем-то отжившим, диким. Чем-то таким, что сохранилось только у стариков и только как отзвук «другой жизни», времен их далекой молодости. Вроде бы у «молодежи» – у тех, кому меньше пятидесяти – веры в духов уже никак не может быть. Ведь они «цивилизованные», кончали школы и знают, что никакого Бога нет на небе, а в тайге нет и не может быть духов.
Тем интереснее оказалось открытие одного иркутского этнографа в конце 1970-х годов… Меня он не просил об этом писать, поэтому назову его так: Анатолий. Работая на реке Лене, он выяснил: целые эвенкийские деревни и сегодня пользуются «писаницами» – скалами с выбитыми на них изображениями. «Писаные скалы» встречаются почти по всей Сибири. Ученые довольно точно определяют возраст изображений. Вот плывет длинная лодка, долбленая из цельного ствола дерева. Человек с копьем ловко поддевает рыбу из воды. Вот перебирает сухими ногами, бежит, закидывая на спину рога, лось. Вот какие-то непонятные значки – то ли кресты, то ли планы жилищ… Ясно: это выбивали на скале охотники. Понятно, как делалось изображение: ставили к скале острый камень, били другим, потом снова и снова, проводя линию этими неглубокими, неровными ямками.