— Судья, ты очнулся! — выдохнул мальчик, подавшись еще ближе и едва не касаясь своим носом черного собачьего.
Судья приоткрыл глаза, будто разглядывая Ларри Сэмсона, затем зевнул и облизнулся. Тео положил снимок на стол и обеими руками принялся гладить собаку по спине, говоря без остановки.
Вошел доктор Коль.
— Так-так, похоже, Судья намекает, что его еще рано отпускать.
— Посмотрите, он очнулся! — сказал Тео.
— Вижу. — Доктор Коль осторожно снял капельницу и мягко пощупал опухшие места на теле собаки. Пес возвращался к жизни — он скулил и пытался шевельнуться. Его беспокоила шина на правой лапе, он не понимал, зачем она. Когда доктор Коль тронул лапу, Судья взвизгнул и дернулся.
— Ему нужно обезболивающее.
— Его надо накормить, — сказал Тео, не в силах сдержать волнение.
— Безусловно, но сначала дадим ему воды. — Доктор Коль приподнял Судью, поддерживая под живот.
Тео схватил металлическую миску, налил воды и поставил перед псом, который вылакал ее с такой жадностью, будто сто лет не пил. Он лакал, разбрызгивая воду, и пока доктор Коль им занимался, Тео высунул голову за дверь и крикнул:
— Он пришел в себя!
Помещение наполнилось людьми. Буны, доктор Коль, капитан Маллой и медсестры сбежались смотреть, как пес пьет воду. Доктор Коль наконец рискнул отпустить собаку, и Судья Бун стоял самостоятельно на трех здоровых и одной сломанной лапе. Выбритая голова опухла, вид у пса был такой, будто его переехал грузовик, но он был счастлив, улыбался и недоумевал, почему все вокруг плачут.
Судья явно шел на поправку.
Сквозь цокольный этаж старого, величественного здания окружного суда тянулся запущенный, пыльный коридор, откуда двери вели в заброшенные помещения. На двери самого большого зала была табличка: «Суд по делам животных». Сюда снесли всякое старье — разномастные складные стулья и видавший виды стол для судьи. Здесь клевали носом старенькие бейлифы, уже получавшие пенсию, и брюзжала старая, тугая на ухо секретарша. Начиная с первого этажа, залы были куда приличнее — Тео знал их наперечет. Больше всего ему нравился главный зал, где работал судья Генри Джентри, но и суд по делам животных Тео тоже любил: там не нужно быть юристом, чтобы выступать в ходе разбирательства. К тринадцати годам Тео уже одержал там несколько впечатляющих побед.
Тускло освещенный зал был заполнен настоящей рухлядью, зато судье Йеку до старости было далеко. Сорокалетний судья носил длинные волосы и бороду и предпочитал шелковой мантии и галстуку-бабочке синие джинсы и армейские ботинки. Он был модником и следил за собой. Йек здесь подрабатывал, изображая судью четыре дня в неделю, потому что больше ни один юрист в городе не хотел браться за эти дела.