Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, их приключениях отважных, забавных и достославных во Фландрии и других странах (Костер) - страница 312

Монах, взятый Ламме, увидев, что гёзы совсем не собираются его убивать, а только хотят получить выкуп, начал задирать нос.

– Смотри, пожалуйста, – говорил он, расхаживая и яростно мотая головой, – смотри, в какую бездну подлых, чёрных, поганых гнусностей попал я, ступив ногой в эту лохань. Если бы Господь не помазал меня…

– Собачьим салом? – спрашивали гёзы.

– Сами вы собаки! – отвечал монах, продолжая свои разглагольствования. – Да, паршивые, бродячие, вонючие, дохлые собаки, сбежавшие с тучного пути нашей матери, святой римско-католической церкви, чтобы побежать по тощим тропинкам вашей ободранки – реформатской церкви. Да, если бы я не сидел здесь, на этой деревяшке, в этом корыте, Господь давным-давно уже поглотил бы в глубочайших безднах морских вместе с вами всё ваше проклятое вооружение, ваши бесовы пушки, вашего горлодёра-капитана, ваши богохульные полумесяцы – да! – всё это было бы в глубинах глубин царства сатаны, где вы не будете гореть в огне, о, нет, – а мёрзнуть, дрожать, издыхать от холода в течение всей долгой, долгой вечности. Да! И Господь с небес угасит вашу безбожную ненависть к кротчайшей матери нашей, римско-католической церкви, к святым угодникам, к их преосвященствам господам епископам и к благословенным указам, столь мягкосердечно и здравомысленно составленным, да! И я с высот райских увидел бы вас замёрзшими, синими, как свёкла, или белыми от холода, как репа. 'Т sy! 't sy! 't sy! Так да будет, да будет, да будет!

Матросы, солдаты и юнги издевались над ним и стреляли в него сухим горохом из трубочек. И он закрывал лицо руками, спасаясь от этого обстрела.

По отъезде кровавого герцога страной правили господа Медина-Сели и Рекесенс, уже с меньшей жестокостью. Затем во главе страны стали Генеральные штаты, и они управляли страной от имени короля.