– Было вам говорено, – возразила Томми. – Могли бы поберечь свои деньги.
– Но только нам надо придумать тебе другое имя.
– Это зачем же?
– Да ведь ты хочешь быть у меня экономкой? Для этого нужно быть женщиной.
– Не люблю бабья.
– Не скажу, чтоб и я его очень любил, Томми. Но ничего не поделаешь. Прежде всего, надо тебе одеться по-настоящему.
– Ненавижу юбки. Они мешают ходить.
– Томми, не спорь!
– Я не спорю, а говорю то, что есть. Ведь правда же, они мешают – попробуйте сами.
Тем не менее женское платье для Томми было заказано и понемногу вошло в привычку. Но привыкнуть к новому имени оказалось труднее. Миловидная, веселая молодая женщина, широки известная под вполне пристойным и добропорядочным именем и фамилией, бывает теперь желанной гостьей на многих литературных сборищах, но старые друзья и до сих пор зовут ее «Томми».
Неделя испытания подошла к концу. Питера, у которого был слабый желудок, осенила счастливая мысль.
– Знаешь что, Томми… я хочу сказать: Джейн, не худо бы нам взять женщину – только для кухни, чтоб варить обед. Тогда у тебя будет больше времени для… для другого, Томми… то есть я хочу сказать: Джейн.
– Для чего «другого»?
Подбородок поднялся кверху.
– Ну – для уборки комнат, Томми, для… для вытирания пыли.
– Мне не нужно двадцать четыре часа в сутки, чтоб убрать четыре комнаты.
– И потом – иной раз приходится послать тебя с каким-нибудь поручением, Томми. Мне было бы гораздо приятнее знать, что я могу послать тебя куда угодно, не нанося этим ущерба хозяйству.
– Да вы к чему это клоните? Ведь я и так полдня сижу без дела, я все могу успеть.
Питер решил проявить твердость.
– Если я что-нибудь сказал, значит, так и будет. И чем скорей ты это поймешь, тем лучше. Как ты смеешь мне перечить! Ах ты!.. – Питер чуть было не выругался, такую решительность он напустил на себя.
Томми, не говоря ни слова, вышла из комнаты. Питер посмотрел на Элизабет и подмигнул ей.
Бедный Питер! Недолго он торжествовал. Пять минут спустя Томми вернулась в черной юбке со шлейфом, перехваченной кожаным поясом, в синей фуфайке с огромнейшим декольте, в засаленной куртке и шерстяном кашне. Алые губы ее были крепко сжаты, опущенные длинные ресницы быстро мигали.
– Томми (строго), что это за комедия?
– Чего уж тут! Я вижу, что не гожусь. Недельку подержали и на том спасибо. Сама виновата.
– Томми (менее строго), не будь идиоткой.
– Я не идиотка. Это все Эмма. Она мне сказала, что я умею стряпать. Что у меня прирожденная способность. Она мне не хотела зла.
– Томми (без всякой строгости), сядь. Эмма была совершенно права. Ты… ты подаешь надежды. Эмма правильно говорит, что у тебя есть способности. Это доказывает твоя настойчивость, твоя вера в свои силы.