— Сядь, тоби говорят. Старши без тебе разберутся.
Ответом ему стал сокрушительный удар подъемом стопы в пах. Толкнув согнувшегося и захрипевшего от боли Тоху прямо на вскочившего Бурого, Зимовецкий сунул руку под мышку. Через секунду рукоятка пистолета легла в его ладонь.
Увидев оружие, Бурый сжался. Он запустил руку в карман брюк и взвизгнул:
— Ты чо, сука?! На кого…
Договорить он не успел. Зимовецкий преодолел искушение засадить рэкетиру пулю в живот, чтобы не поднять шума раньше времени, и, коротко размахнувшись, обрушил килограммовый кольт на его переносицу. Разбросав свои мускулистые руки в стороны и разбрызгивая кровь, обильно хлынувшую из сломанного носа, Бурый повалился на стулья, опрокидывая их. Зимовецкий шагнул к пытавшемуся встать Тохе и изо всех сил ударил его рукояткой пистолета по голове.
Оглядев поверженных противников, Николай Петрович решил, что в таком состоянии оставлять их у себя в тылу неопасно. На секунду возникла мысль сбежать вниз, открыть сейф, вооружить ребят ружьями и разговаривать с бандитами уже с позиции силы. Да, пожалуй, он так и поступит. Но тут из кабинета донесся истошный крик: «Убивают! Помогите!»
Ни секунды не колеблясь, Зимовецкий шагнул к двери. Распахнув ее с такой силой, что она с треском стукнулась о стену, он ворвался в кабинет.
— Ложись! — громко крикнул он.
Бойко держали за плечи двое дюжих братанов, а тщедушный Зяма стоял перед ним с ножом в руке. Дорогой пиджак коммерсанте валялся на полу, его белая рубашка была разорвана и пропиталась кровью. На груди зиял длинный порез. Владимир Сергеевич был готов вот-вот лишиться чувств.
Зяма оторвался от своего занятия, махнул в сторону ворвавшегося начальника охраны окровавленной выкидухой и надтреснутым голосом крикнул:
— Мочите эту тварь!
Два одетых не по погоде боевика почти одновременно отбросили в стороны левые полы своих плащей. У обоих под мышками на специальных ремнях крепились короткоствольные автоматы Калашникова. Николай Петрович, увидев оружие, сразу же нажал на спусковой крючок. Оглушительно грохнул выстрел, и один из автоматчиков, едва успевший передернуть затвор своего АКСУ, завалился на спину с дыркой во лбу.
Прозвучала ответная очередь. Зимовецкий почувствовал сильные толчки в грудь, и свет перед его глазами начат меркнуть. Потом пришла невыносимая боль, но он, уже лежа на полу, попытался сделать еще один выстрел. Однако слабевшие пальцы не слушались, и тугой курок не желал поддаваться. Он уже не слышал ни криков, ни ругательств людей, бежавших к нему со всех сторон, только успел подумать: «Спуск у этого кольта слишком тугой. Был бы «Макаров» — успел бы и второго уложить напоследок…»