Анджей всегда подлизывался к вышестоящему начальству, искал награды, кляузничал на солдат и воровал из сортиров туалетную бумагу.
Меня Анджей возненавидел за ерунду - я у него деньги все отнял, невесту совратил, когда она прилетала из Варшавы на Рождество, да и морду ему еще набил, припомнил Ливонское войско и Минина с Пожарским.
Анджей на меня затаил злобу - я ночью однажды видел, как он надо мной с ножом стоит, но обошлось тогда, испугался Анджей, а я ему сапогом промежность отбил, так что и невеста уже больше без надобности Анджею, как сапожнику не нужен рояль в кустах.
Спирт "Рояль" продавали - знатный спирт, а потом исчез с прилавков, словно его автомобилисты выпили.
Назначили нас с Анджеем в разведку, а воевали мы то ли в Кабардино-Балкарии, то ли на Украине - нам не говорили, где воюем - Земля круглая, пуля всегда найдет цель.
В школах дети Тору изучали, наверно - Кабардино-Балкария с горами и туземками, а туземки на головах, как африканки кувшины носят.
Может быть, и в Африке, но туземки с белой кожей, как у альбиносов афроамериканцев.
Анджей приносит мне диковинную форму: шутовской колпак с бубенчиками трехцветный - красный, желтый, зеленый и с бутафорской золотой нитью.
К колпаку протягивает кафтан - тоже шутовской, ярче некуда, в цветных заплатках нарочно, а пуговицы, как блюдца перламутровые.
Еще штаны помню - широкие украинские шаровары - желто-синие в горошек, а завершают ансамбль туфли красные с загнутыми концами - в них волшебники разгуливают.
Но это не все, показывает мне Анджей ружье бутафорское с широким дулом: в фильме Красная Шапочка потешные охотники подобными ружьями детей пугали.
Я в недоумении, а Анджей клянется чистосердечно, говорит, что полковник приказал, чтобы мы в разведку пошли в этой одежде - так положено в гористой местности и соответствует ГОСТу и национальному колориту, продольному и поперечному, как вагина.
Анджей руки к груди прикладывает, говорит, что ему совестно, но мы не должны разочаровывать полковника, иначе - заплюют, выгонят из армии без выходного пособия, объявят миролюбцами, а для настоящего солдата слово "миролюбец" хуже, чем слово "козел" для вора в законе.
Я не почувствовал диссонанс в расстановке жизненных сил, переоделся, взял в руки бутафорское ружье и пошел в разведку с Анджеем, в исступлении пошел, фантазировал, как повстречаю в горах балерину без трусов, и балерина обязательно в горном потоке плещется, благодарит судьбу за первые места на конкурсах балетов; вода вокруг балерины бурлит, как в джакузи.
В мечтах я не заметил, что Анджей не переоделся, а автомат Калашникова у него настоящий, не бутафорский.