Спасибо льстецам из Нижегородского фонда защиты ежей - ради них я назову тебя спасительницей лягушек, но никак не моей женой, потому что решительно название жена для обугленного мужа не подходит, как помощнику Президента не нравятся новые войлочные ботинки "прощай, молодость".
Вы видите, как под коркой обугленного моего тела умирает наша коварная любовь и ваши мечты на счастливое замужество с мужем водовозом очкариком третьей степени.
Заприте свою промежность на замок, и не пускайте в неё обгоревших мужчин, а загоревших ловеласов - тем более не пускайте, ибо все войны от загорелых мужчин, и все инфляции от пяток загорелых жиголо.
Вы познали меня, почти девственником, и поступок ваш завтра опубликуют в ютубе, где вы соблазняете меня, а я похож на красную свеклу, срисованную с глобуса.
Известно полицейским и балеринам, а балеронам - подавно, что средства производства в детстве каждого человека играют не столь значительную роль, как памперсы у стариков инвалидов.
Кашляйте красноречиво, и ваш кашель, может быть, соскребет с меня часть боли с чешуйками мертвой кожи.
Посмотрите, как глубоко я засунул себе в заднепроходное отверстие ртутный термометр для измерения температуры тела - так пингвины засовывают клюв друг дружке под крыло.
В уголках глаз моих вышла дурная кровь с гноем, а дыхание похоже на миазмы собаки Баскервилей.
Если я вытру пот рушником, то ваша нагота, и моя боль войдут в резонанс, отчего глаза мои выскочат в сильнейшем беспокойстве, ягодицы задрожат, а слезы прожгут дыру в половицах.
Вы когда-нибудь давили грудь подруге?
Пусть девушка ваша скромница, груди у неё маленькие, балериньи, но претендуют на отчаянную жизнь с золотопромышленниками.
Надавите девушке на несовершенную грудь и сразу почувствуете себя средневековым инквизитором в яловых желтых сапогах на рыбьем меху.
Девушка с продавленной грудью одарит вас воровским взглядом, ненадолго впадет в обморок, а когда выйдет из забытья, расскажет вам тайну клада с золотыми монетами.
Вы удивитесь откровению, раскроете очи, но напрасно, ах, как напрасно, ибо в ту же минуту в раскрытые ваши очи вспрыснется яд под давлением сто атмосфер.
Боль! Фантастическая боль от обгорания на пляже и по Вашей вине - разрывает мою кожу и не зовет к утехам.
Кефира! Дайте мне кефира и пойдите прочь, любительница загорать на радиоактивном Солнце.
Полноте! Постойте! И кефира вашего не надобно мне, и любви и пожатий - всё гадкое, ненужное, болезненное, словно мне язык отрезали и вместо него пришили нерв слона.
Уходите, коварная, идите на нудисткий пляж и совращайте под Солнцем других, не обугленных мужчин с досадным недоразумением на месте обрубка пениса.