Георгий Арсеньевич посмотрел на ее несчастные глаза и смягчился.
– Идите в дом, Ольга Ивановна… Вы простудитесь, не нужно этого. Идите, не стойте тут на ветру.
У нее отлегло от сердца, она подумала, что доктор все-таки заботится о ней… Но Волин уже забрался в шарабан, и думал он только о том, что ему делать, если больная в ближайшее время не придет в себя.
– Она ведь не умрет? – умоляюще спросил штабс-капитан. Складки жира на его шее и те обвисли от горя.
– Будем надеяться, что нет, – хмуро ответил Волин. – И зачем вы сюда приехали!
Он все еще переживал из-за испорченного вечера, но штабс-капитан понял его по-своему.
– Поверьте, доктор, я ведь тоже говорил ей: зачем? – зашептал он. – Говорил, все равно ничего хорошего из этого не получится… А она как удила закусила: хочу, мол, в глаза бесстыжие ему поглядеть, подлецу этому!
Терентий Емельянович судорожно всхлипнул и закрыл глаза рукой. От него пахло потом, дешевым табаком и горем – смесь, которую даже более спокойному человеку, чем Волин, было нелегко вынести. Но тут до мужчин донесся слабый стон, и Василиса приподняла голову.
– Где я… Что это со мной? Терентий…
– Василиса!
Он обрушил на жену поток слов. «Как же она его испугала!» Говорил он, не надо им было сюда приезжать…
– Куда? – изумилась его жена.
– Позвольте, – вмешался доктор. – Скажите, сударыня, вы что, ничего не помните?
– Я не знаю… Все как в тумане… я…
Не закончив фразу, она снова потеряла сознание.
– Господи боже мой! – простонал штабс-капитан. – Ведь я же знал, ничего хорошего из нашей поездки не выйдет! Говорил я ей…
И в последующие несколько минут он на разные лады пережевывал эту мысль, не слушая никаких увещеваний. Легко вообразить состояние Волина, который схватывал смысл с первого раза и терпеть не мог, когда ему что-то повторяли.
В больнице Василиса Печка пришла в себя, и речь ее сделалась более осмысленной, но доктору не нравилось, что больная выглядела вялой и слабой, отвечала с заминкой и вообще мало чем напоминала ту склочную злобную бабу, которая совсем недавно устроила скандал в снегиревской гостиной. При одном упоминании об убийстве, жертвой которого стала ее старшая сестра, Василиса начинала плакать и метаться на постели, и Волин был вынужден дать пациентке успокоительное.
– Вам есть где остановиться? – спросил он у мужа.
Терентий Емельянович всполошился.
– Доктор, куда ж я пойду, когда она здесь? Я возле нее посижу, вдруг ей помощь понадобится или что еще…
– Для этого есть сиделки, – буркнул Георгий Арсеньевич.
– А если сиделка уснет? И потом, зачем им ради нас тревожиться?.. Я тихо буду сидеть… Слово чести, доктор, миленький, я никому мешать не буду! Мне бы только убедиться, что с ней все хорошо…