Бетти медленно проехала в ворота и оказалась на дороге, выложенной бетонными плитами, между которыми густо пробивались сорняки. Весь двор был завален невообразимым мусором. Ветер катал по бетону пластиковые бутылки. В воздухе висел густой запах гнили. Бетти доехала до какой-то стенки, на которой висело выцветшее объявление: «Сквозной проезд запрещен». Бетти вышла из машины и осмотрелась.
«Следуйте указателям», – пискнул навигатор.
Терраса ресторана окрасилась в красноватые закатные тона. Приходящие гости заполняли свободные места. Мимо стола Генри прошла женщина, и он проводил взглядом ее загорелые пятки в открытых сзади туфлях. Зазвонил телефон.
– Бетти, где ты?
– Я оказалась на какой-то мусорной свалке, передо мной висит плакат: «Сквозной проезд запрещен». Это что, шутка? Здесь нет никакого ресторана.
– Ты стоишь перед стенкой, так?
– Да, и дальше я не поеду. Здесь очень страшно.
Генри рассмеялся:
– Не обращай внимания на щит, тебе надо еще немного проехать вперед; я уже иду тебе навстречу.
Смех Генри успокоил Бетти. Помедлив, она снова села в машину и медленно поехала вдоль уродливой стены, держа возле уха телефон и слыша дыхание Генри. Слева появилась открытая площадка и вид на море.
– Ну вот, я выехала к воде. Здесь стоит какой-то ангар, кругом мусор и старые покрышки. Ни одной живой души и ни одной машины. Где ты?
– Я уже иду к тебе. Стой рядом с ангаром. Я уже близко.
Бетти остановила машину рядом с ангаром, огромные открытые ворота которого напоминали разинутую пасть аллигатора. Пыль на окнах отражала свет так, что Бетти не могла рассмотреть, что находится внутри ангара.
– Ресторан там внутри?
– Я вижу тебя, Бетти. Выйди из машины и обернись. Ты меня видишь?
Бетти медленно открыла дверь и вышла из машины. Из темноты ангара тянуло холодом. Бетти крепко обхватила телефон и, ища глазами Генри, осмотрелась.
– Генри, где ты?
Йенссен любил статистику. Естественно, как большинство его коллег, он знал ежегодную криминальную статистику и мог на память приводить ее данные. Особенно если их можно было сопоставить. Например, в 2009 году в Германии лазерному облучению лица подверглись 38 117 женщин и 42 623 мужчин. О чем это говорит? – вопрошал Йенссен, выкладывая эти цифры коллегам в столовой.
В категории умышленных и неумышленных убийств показатели по сравнению с предыдущим годом немного снизились – на 2,2 процента. Процент раскрытых преступлений достиг 95,9, что говорило о хорошей работе следователей и плохо влияло на душевное состояние лиц, склонных к насильственным преступлениям. Почти стопроцентная вероятность того, что убийство будет раскрыто и строго наказано, считается большинством преступников вполне приемлемой. Вероятно, так происходит потому, что статистика касается не их лично, а всегда кого-то другого, и, кроме того, она