Подъезд к полицай-президиуму был огорожен высокой кирпичной стеной, увенчанной витками колючей проволоки. Здание президиума было выстроено в начале Первой мировой войны и первоначально служило казармой. Ансамбль мрачных зданий, стены и натовская колючая проволока создавали очаровательное впечатление проигранной битвы в окружении. «На этих воротах, – тихо пробормотал Генри, – не хватает только надписи «“Святая Рената”».
«Комната для переговоров», как они ее назвали, была настоящей газовой камерой с вентиляционными отверстиями вместо окон. Генри обратил внимание на кофейные пятна, которые, словно плесневые колонии, покрывали линолеум пола. В середине комнаты стоял большой складной стол, застеленный мышиного цвета скатертью. Его усадили на мягкий вращающийся стул. Йенссен принес ему кофе. Безусловно, это была часть инквизиторской процедуры. Его одного усадили за стол. С времен Средневековья известно, что одна только демонстрация орудий пыток способна сломить волю обвиняемого.
– У нас много ответов, для которых мы не можем найти правильных вопросов, – заговорил Авнер Блюм. «Что ж, это не бездарно», – подумал Генри и отпил горячий, но жидковатый кофе.
– Наверняка вы удивляетесь тому, что мы попросили вас приехать с нами в полицай-президиум, господин Хайден.
– Я ничему не удивляюсь, господин Блюм, но мне больно, что вы утаиваете от меня правду. Что произошло с моей женой?
Блюм быстро переглянулся с Йенссеном.
– Причиной тому является загадка, перед которой мы оказались. Признаюсь, ничего подобного я не видел за всю мою карьеру. Нам нужна ваша помощь. Вы знали свою жену лучше, чем кто-либо другой.
– Значит, было совершено преступление.
– Почему вы так думаете, господин Хайден?
– Я так думаю, потому что мы сидим в полицай-президиуме, а вы работаете в комиссии по убийствам. Или я не прав?
– Вы не совсем правы. Достоверно установлено, что ваша жена погибла насильственной смертью. Это могло быть и самоубийство.
Генри покосился на дружелюбно улыбнувшегося ему Йенссена и одновременно отпил еще кофе. Проснулся ли сегодня Йенссен рядом с женщиной? Прочитал ли он газету, вынул из стиральной машины влажное белье и приготовил ли яйца, которые варил шесть минут? Или он варит яйца четыре минуты? Что отличает полицейского от преступника, цивилизованного человека от нецивилизованного дикаря, кроме грубости инстинктов и времени варки яиц?
– Я уже говорил господину Йенссену, что самоубийство не могло стать выбором моей жены. Она была счастлива. Мы были счастливы. Она бы никогда и ни за что меня не покинула.