– Can I help?
Младшая дама застенчиво улыбнулась Генри, обнажив безупречно белые и ровные зубы.
– Perhaps you know Henry Hayden?
Обрадин вмешался в разговор, прежде чем Генри успел открыть рот.
– No.
Серб вызывающе облокотился обеими руками на прилавок.
– No here. Here only fish.
Женщины беспомощно переглянулись. Младшая повернулась спиной к старшей и слегка наклонилась. Пожилая дама раскрыла рюкзак и извлекла оттуда потрепанную книжку. Это было английское издание «Фрэнка Эллиса». Женщина протянула книжку Обрадину и ткнула безукоризненно чистым пальцем в фотографию Генри на последней странице суперобложки.
– Henry Hayden. Does he live here?
– No.
Генри вынул изо рта сигарету, встал и пружинистой походкой подошел к женщинам.
– Allow me. – Он протянул вперед руку, и ошеломленная дама отдала ему книжку.
– У тебя не найдется карандаша, Обрадин?
Серб молча протянул ему вымазанный рыбьими кишками огрызок карандаша.
– What’s your name, Ma’am?
Пожилая женщина в ужасе прижала тонкие пальцы к губам. Она узнала писателя.
– Oh my god…
– Just Henry, Ma’am.
Генри обожал такие моменты. Он совершал благодеяние, да еще и прекрасно себя при этом чувствовал. Бывают ли в жизни более осмысленные и одновременно приятные поступки? В конце концов, эти женщины приехали бог весть откуда лишь для того, чтобы увидеть Генри. Такие труды ради пустяковой милостыни.
Генри надписал две книги, а Обрадин сфотографировал с ним обеих женщин. Женщины вышли из лавки, не чуя под собой ног. Серб проводил их недобрым взглядом и проворчал:
– Я каждый раз выдергиваю себе из задницы по волоску, лишь бы тебя не выдать, и тут появляешься ты и говоришь: «Вот я».
– Не переживай, зато дамы вернутся и купят у тебя рыбу, потому что теперь они точно знают, что ты их не убьешь.
* * *
На ужин Генри пожарил медальоны из подаренного ему Обрадином морского черта. Они с Мартой сидели на веранде, наслаждаясь прохладой вечернего, насыщенного ароматом свежескошенной травы воздуха, и пили Пуйи-Фюме.
– Мне стоит о чем-то беспокоиться? – спросила Марта со свойственной ей неподражаемой краткостью, которая исключала всякие дополнительные вопросы. Генри знал свою жену достаточно хорошо, чтобы сразу понять подтекст: избавь меня от подробностей, мне не нужны объяснения и, самое главное, не выставляй себя глупцом.
Генри подцепил вилкой кусок рыбы и провел по нему ножом, смоченным в рислинге.
– Ни в малейшей степени, – искренне ответил он. – Не волнуйся, я сам с этим разберусь.
Так все самое главное было сказано. Телепатический контакт, выработанный за годы супружества, многим сторонним наблюдателям может показаться молчанием. До свадьбы Генри тоже думал, что безмолвно сидящим за столиками в ресторанах супружеским парам просто нечего сказать друг другу; но теперь он знал, что за этим молчанием скрываются оживленные беседы. Некоторые супруги умудряются даже молча острить.