Марта все знала наперед. Прежде чем ехать к Бетти, она сожгла рукопись в камине, или нет – она поступила еще хуже – послала ее Мореани, заказной бандеролью и с припиской, сделанной ее замысловато-красивым аккуратным женским почерком. Что-нибудь в таком роде:
Желаю удовольствия от прочтения романа, Клаус. Генри не написал в нем ни единой строчки. Он вообще никогда и ничего не писал. В свое время он не был в состоянии писать даже школьные сочинения. Это не шутка, я совершенно серьезно. Единственное, что мой дражайший супруг смог сделать за годы нашей совместной жизни, – это внебрачного ребенка. Если ты, Бетти, будешь редактировать этот мой последний роман, то будь уверена, что плод в твоем чреве повторит судьбу своего отца. С самого рождения он был совершенно никчемной, никуда не годной личностью. Впрочем, Генри когда-то убил своего отца. При случае спроси его, где похоронена его мать. К тебе, Клаус, у меня одна просьба: если завтра утром меня не будет в живых, то сообщи об этом в полицию.
Генри встал с кровати. Нет. Этого она сделать не могла. Доносительство было не в ее стиле. Мстительность и злоба были чужды Марте, как и жажда славы. На женщине с такими низменными инстинктами Генри никогда бы не женился. Местью Марты станет молчание, которое уже и так, словно слой пыли, лежало на всем. Снова раздался грызущий звук. Да, куница тоже осталась здесь и будет теперь отравлять его существование.
Генри обыскивал дом до рассвета. В камине не было бумажного пепла, остались лишь комочки сгоревшего купальника. Ничего не нашел Генри и в мусорном ведре. Наконец он сдался, прекратил поиски и пошел в спальню, чтобы прилечь. Рукопись романа он нашел на подушке. На обложке карандашом было написано название: «Белая мгла». Марта придумала заглавие. Листы рукописи были перехвачены резинкой – прокладкой из-под крышки для консервной банки. Генри сорвал резинку с пачки страниц. Последней главы не было. «Милый, – написала Марта карандашом на последней странице, – наберись чуточку терпения. Догадываешься, чем все закончится? Целую, Марта».
* * *
Бетти не шла. Клаус Мореани положил в ящик стола протокол последнего МРТ-исследования и повернул ключ. Метастазы из бедренной кости уже поразили позвоночник, но у него еще осталось немного времени. В августе Генри сдаст в печать роман. До выхода книги в свет останется достаточно времени, чтобы съездить в свадебное путешествие в Венецию. Бетти любила Венецию, любила искусство ее Возрождения, зеленую от водорослей воду ее лагун и итальянское солнце. Как его супруга она получит в наследство все состояние Мореани, так отчего бы ей не сказать «да»? Мореани ничего не ждал и не требовал от нее, кроме того, чтобы она была рядом с ним. Ей даже не придется к нему прикасаться. Отвращение юности к запаху старости было хорошо понятно Мореани. Совсем недавно он ощутил запах старости, когда, будучи в опере, сидел в одной ложе со своей одноклассницей. Из ворота вечернего платья безобразно выступал покрытый редеющим пушком жирный затылок, а запах отжившего тела портил Клаусу настроение в течение всей «Травиаты». Особенно мучительной была мысль о том, что и сам он, видимо, пахнет не лучше, и поделать с этим ничего нельзя.