Мореани исполнился семьдесят один год. Он почти на сорок лет старше Бетти. О химиотерапии не могло быть и речи – от этого у него вывалились бы последние волосы и пропали бы остатки мужественности. Возможно, ему удастся протянуть лишний год, но какой ценой? Пока рак, к счастью, развивался неторопливо, и Мореани рассчитывал успеть сделать себе последний подарок – поездку в Венецию. Мореани не был уверен, что доживет до следующего лета, и тем более понимал, что детей у него уже не будет. Но Бетти молода и сможет выйти замуж после его смерти, родить детей от другого мужчины и завести нормальную семью. Ее дети будут расти в доме Мореани, играть в саду, в тени кленов, посаженных в середине девятнадцатого века его дедом. Бетти будет обеспечена до конца своих дней и станет управлять издательством с тем же талантом, с каким она сейчас выполняет свою работу. В этом Клаус Мореани был твердо убежден.
Дверь его отделанного дубовыми панелями кабинета была, как всегда, открыта. Стукнуло уже десять часов. Мореани нетерпеливо встал из-за стола, вытащил из ящика для входящих документов лист бумаги и вышел в приемную, где сидела его секретарша.
Гонория Айзендрат оторвалась от корректуры и посмотрела на бумажку, которую сунул ей шеф. Гонория работала в приемной Мореани вот уже двадцать лет. После периода процветания она пережила вместе с шефом времена неудач и провалов, его борьбу с возрастом и превратностями судьбы. Когда дела шли совсем плохо, Гонория накладывала свежий, более яркий макияж и делала новую прическу, чтобы вселить в Мореани надежду на лучшее.
Она верила в силу неприметных знаков, которые, подобно спрятанным указателям, непременно приведут ищущего к цели. Она, в конце концов, очистила приемную шефа от календарей с мрачными мотивами, а полки – от хлама старых неудачных издательских программ. Много лет она неизменно варила начальнику кофе мокко без кофеина, но зато с кардамоном. Смягчающие судороги свойства этого имбирного растения могли бы, наверное, предотвратить обе мировые войны. Мореани сам не замечал благотворного влияния напитка, что прибавило Гонории уверенности в своей правоте – доза кардамона оказалась точной. Мореани стал намного лучше себя чувствовать, особенно с тех пор, как в полумраке его кабинета повисли ароматы магрибской мяты и сандалового дерева, а цветы на письменном столе перестали вянуть.
Однако, несмотря на все усилия, банкротство издательства было явно не за горами. Энергия, с какой Мореани в былые времена правил издательством, стала иссякать. Между тем Гонория занялась частной перепиской шефа, а затем взяла под контроль святая святых – бухгалтерию. Интуитивное понимание цифр и множеств – это дар, который невозможно ни приобрести, ни унаследовать. В партитуре годового итогового баланса Гонория ощущала стройную мелодию жизни издательства. Деньги она добывала продажей лицензий и прав на экранизацию. От Гонории не ускользнуло, что в последние годы Мореани стал сильно сдавать. Его распоряжения все чаще звучали как завещания. Он начал регулярно навещать врача – это Гонория тоже заметила. Стали появляться первые инвесторы. Эти типы жаждали крови, придирчиво изучали бухгалтерские отчеты и, кажется, начали приценяться даже к мебели. Гонория готовила для этих гостей кофе на воде из цветочных ваз и подавала вместе с печеньем. После этого она садилась в приемной и ждала. Проходило немного времени, прежде чем первый из посетителей спрашивал, где туалет. Больше в кабинет он не возвращался.