Подозрения Генри только усилились после того, как женщина, наклонившись над лежавшим в кухне пакетом с вещами Марты, принюхалась и к нему.
– Какого цвета ее купальник?
– Синего. Что вы нюхаете?
– Вы не против, если мы возьмем его с собой? – вопросом на вопрос ответила женщина-полицейский.
– Я потом получу его назад? Он дорог мне как память.
– Как часто ваша жена ходила купаться на море?
Ее манера не отвечать на его вопросы сильно действовала Генри на нервы.
– Моя жена каждый день ходит плавать. Она фанатичная пловчиха и купается ежедневно, в любую погоду и в любое время года. Вы тоже любите купаться?
– Вы хорошо знаете здешний участок моря?
– Только издали. Я сам не купаюсь.
Тут Йенссен проявил свои незаурядные мореходные познания, подтверждавшие догадку Генри о его происхождении, и рассказал о северном морском течении. Купальные туфли, особенно пластиковые, иногда приносит даже в Гренландию. Бывает, вместе с фрагментами ног. Генри вспомнил, что Обрадин не раз рассказывал ему, как часто видел в море плывущие по течению бесхозные сандалии и ботинки. Интересно, почему Обрадин не пришел к нему с соболезнованиями?
– Но ваша жена купалась без резиновых тапочек.
Опоссум ткнула тонким сухим пальцем в сандалии Марты. Генри едва не задохнулся от волнения. Он только теперь осознал свою ошибку. По логике вещей, Марта, конечно же, должна была войти в воду в сандалиях. Почему она вдруг оставила их на берегу?
– Честно говоря, меня и самого это удивляет, – ответил Генри, – моя жена всегда надевала купальные туфли, потому что боялась пораниться об острые камни. У нее вообще были очень чувствительные ступни.
– Это вполне возможно, – вмешался в разговор Йенссен, оценивший стоическое поведение Генри, – возможно, сандалии сорвались с ног, а потом ветер выбросил их на берег. Поэтому вы их и нашли.
Хорошее объяснение. Этот парень стал еще более симпатичен Генри, и он решил рискнуть:
– Вы хорошо разбираетесь в таких вещах, господин Йенссен. Возможно ли, что мою жену похитили?
Полицейский задумчиво сдвинул брови:
– Кто-то уже заявил об этом?
Генри отрицательно покачал головой.
– Вы бы заплатили выкуп за жену? – спросила мрачная женщина-полицейский.
Этот вопрос говорил о том, что чувство обоняния было у дамы развито лучше, чем извилины головного мозга. Конечно, заплатил бы! Он не посчитался бы ни с какими деньгами, лишь бы вернуть жену.
– Деньги не имеют никакого значения, – произнес Генри.
– Не оставила ли ваша жена прощальной записки?
Ох уж эти необразованные, невежественные люди! Они совершенно не понимают Марту. Она никогда не стала бы письменно извещать о своей смерти или как-то ее обосновывать. Все, что она делала, не нуждалось в обосновании, это было чистое искусство ради искусства. Кроме того, это противоречило бы присущему Марте интуитивному чувству драматургии – не надо заранее оповещать о том, что и так произойдет.