Бетти чувствовала себя очень неуютно. Его корректность, выбранное им для встречи людное место, а самое главное, противная осмотрительность, с какой он теперь к ней прикасался, укрепляли ее уверенность в том, что сейчас он признается ей в убийстве Марты. Как ей вести себя, когда она это услышит? Принять как доказательство любви, а потом позвонить в полицию? Должна ли будет она свидетельствовать в суде против отца своего ребенка? Или ей следует промолчать, а потом всю жизнь провести рядом с убийцей? Такая вот проблема. Бетти заказала воду.
Мэтр предложил устрицы из бретонской коллекции, но у Бетти не было аппетита. Генри, как всегда, заказал стейк с картошкой фри. Он никогда не смотрел в меню. Если в заведении не оказывалось стейка, он заказывал венский шницель. Бетти принялась изучать меню. Генри заранее знал, что она не станет ничего заказывать. Господи, как ему действовало на нервы, когда женщины начинали изучать меню с таким видом, словно решали вопрос государственной важности! Бетти закрыла меню и отрицательно покачала головой. Официант обиженно поморщился.
– Рассказывай, – сказала она.
Генри откашлялся, словно перед ответом на уроке. Он никогда не был силен в таких признаниях.
– Мне все же кажется, что Марта не хотела, чтобы из-за ее смерти ты пошла в тюрьму на пятнадцать лет, а может быть, и больше. Нет, совершенно определенно нет.
Это было не просто высказывание. Это звучало гораздо хуже и более угрожающе. Бетти даже показалось, что это дурная шутка, и она сумела сохранить самообладание.
– Я – в тюрьму? Так-так. И за что же?
– Просто представь себе, – озабоченным тоном продолжил Генри, – полиция обнаруживает мою жену мертвой в твоей машине. Ты заявила об ее угоне?
Она молча кивнула.
– Что в такой ситуации подумает любой человек? Нет никакой прощальной записки, нет признаков самоубийства. Остается только один вариант: это сделала ты.
– Я? – голос Бетти визгливо поднялся на целую октаву. – Ты был последний, кто видел ее в скалах!
Генри сокрушенно покачал головой:
– Нет, сокровище. Все было по-другому.
Она наклонилась вперед, и Генри увидел у нее на лбу вспухшую вену, которой раньше не замечал.
– Ты там не был?
– Нет, я там не был.
– Ты… где же ты был?
– Я был в кино, смотрел потрясающий корейский фильм.
Официант принес стейк. Бетти ждала, с трудом сдерживая нетерпение и царапая ногтями скатерть. От запаха жареной картошки в его тарелке Бетти затошнило. Она отодвинулась к краю стола. Жилка на лбу бешено пульсировала. «Пусть она хоть лопнет, а я буду спокойно есть», – подумал Генри, крутя в тарелке кусок мяса. Бетти откинулась на спинку стула и посмотрела в окно. Ее безупречные ногти четко выделялись на фоне скатерти. Генри почти физически представил себе, как она мысленно ходит по его дому. Он подцепил на вилку ломтик картошки, потом наколол кусок мяса и отправил все это в рот.