— Значит, вы сейчас как бы в своем прошлом?
— Прошлое не вернуть, но иногда вспоминаешь не без удовольствия.
— Вы интересно выражаетесь, наверное, стихи пишете?
— Я, знаете ли, — разоткровенничался Кошерин, — в юности очень хорошо играл на фортепьяно, выступал с концертами, имел успех. И хорошо понимаю вашего Илью, когда он день и ночь в музыке. Помню фильм о Чайковском, там была сцена, когда совсем еще маленький Петя Чайковский встает ночью и идет к роялю, нажимает клавишу и долго слушает тянущийся густой звук.
В одном звуке для него был весь мир.
— Илья ночью не встает. Ему и днем достаточно, а свои симфонии он, не поверите, сначала рисует. Медленная часть у него величавая река, быстрая — искрящийся водопад. Все как — то связано с водой, пустыней и горами.
— Это здорово.
— Это совершенно не здорово. Ваш сын сказал, что это излом сознания, которое развивается по художественному стереотипу. И еще раздвоенность.
Илья часто видит себя другим человеком, чаще всего композитором. Он не называет ни Моцарта, ни Бетховена, никого другого из известных композиторов, но утверждает, что они пишут музыку вместе.
Тот, второй композитор, из прошлого гораздо талантливей, а Илья как бы у него в учениках, катает, как мы в свое время в школе на экзаменах.
— Так он сам музыку не пишет?
— Он пишет, но вдвоем.
И как же лечил Виктор Илью?
— Гипнозом. Он вел его по пустыне, как Моисей евреев, и заставлял Илью слушать, как поют пески и просил Илью спеть мотив их песни. И Илья пел. Очень красивые восточные мелодии, хотя никогда на Востоке мы не были.
Кошерин доел шницель, выпил вкусную воду. Поблагодарил за компанию Измайлова — старшего.
— Я вам обязательно позвоню. Вы меня очень заинтересовали.
Кошерин шел по улицам города и думал над тем, что Измайлов — старший не просто так появился на его горизонте. Причем не постеснялся сам подойти и сразу выяснить отношения. По глазам видел Кошерин, что он что — то знает о Викторе, его местопребывании. Но все время делал удивленное лицо, когда Кошерин задавал прямой вопрос.
Надо быстрее дочитать рукопись. Она все прояснит. Есть прямая связь между тем, о чем там пишется и тем, что происходит в действительности.
Ведь как только Кошерин начал читать сочиненное Виктором, стали появляться, а точнее, проявляться разные личности. Вот как этот Измайлов, к примеру.
Загадочной выглядит Роза, да и сам Кошерин, что тут говорить, изменился. И минуты не проходит, чтобы он не думал о сложившейся ситуации. Никогда в жизни столько внимания своему сыну он не уделял.
Он им вообще не интересовался. Возможно, в том и есть сермяжная правда, что Виктор таким образом вернул его к себе, заставил заниматься своей личностью.