Кошачьими шагами, зная свою чувственную силу, Айме решительно подошла к просторной галерее, где находился Ренато, и жизнерадостно поприветствовала:
– Добрый вечер, Ренато, или добрый день. На самом деле, не знаю, как сказать; в такие часы это трудно. Еще не рассвело, но уже начинает.
– В эти часы ты должна спать.
– Я спала и чувствовала себя такой одинокой в комнате, обустроенной для двоих. В такой спальне ужасно чувствовать себя брошенной. Там пахнет медовым месяцем, который, к сожалению, мы не прожили. Иногда я спрашиваю себя, не был ли сном мой брак с тобой, и если его часы или дни были кошмаром, то наконец я проснулась.
Ренато встал, глядя прямо на Айме. Несмотря на то, сколько он выпил, ему не удалось притупить алкоголем разум и чувства. Наоборот, у него была болезненно острая чувствительность, в своем роде тонкая проницательность, которая заставляла его смотреть на нее, пытаясь найти настоящий смысл неожиданного поведения. От него не скрылось, как она тщательно привела себя в порядок, оделась, надушилась самыми чувственными духами. С бледными щеками, глубокими кругами под глазами, она внезапно показалась ему более красивой, поразительно похожей на Монику, и это заставило его вздрогнуть, проклиная глубоко в душе самого себя.
– Мой дорогой Ренато, ты задумывался на секунду, какая нелепость пришла в нашу жизнь? Слышала, ты не останешься в Кампо Реаль.
– Нет. Я возвращаюсь в Сен-Пьер. Полагаю, тебе все равно, так что ты не будешь осуждать меня.
– Нет, я не осуждаю тебя. Какое счастье родиться мужчиной! Вы имеете все преимущества: ухаживать за женщинами, выбирать, просить руки и сердца или делать глупости, какие придется.
– Нет ничего более хрупкого, чем мечта, Айме. Если наша жизнь превратилась в осколки, то в этом не только моя вина.
– По крайней мере ты признаешь свою часть вины.
– Я признаю всю, если хочешь, и не буду больше обсуждать это.
– Конечно. Достаточно делать то, что хочется. Самое удобное для тебя поведение!
– Хорошо, Айме. Вижу, ты хочешь меня послушать. Не моя вина, что я сказал то, что тебя ранило и опечалило. Ты пришла тогда, когда я не способен лгать.
– Тогда меня это очень радует. Я тоже могу сказать горькие истины, Ренато Д`Отремон, во-первых, я не расположена страдать от твоего публичного презрения, пренебрежения в глазах мира, дерзкого ухаживания за другой женщиной, что еще более постыдно и оскорбительно, ведь в ней течет моя кровь.
– К великому нашему несчастью, Айме. Именно родственнице ты смогла сделать то, что отдалило меня от тебя. Почему перед вступлением в брак ты притворялась со мной? Почему представилась, как влюбленная, чистая и робкая девочка? Почему прятала за ангельскими улыбками свои помыслы и желания? Не обманывает тот, кто любит. Ты никогда не любила меня!