– Не кричи, не говори так!
– Ты знаешь, какой ценой этого избежать, клянусь, я предпочел бы, чтобы ты просила меня до последнего. Если не пообещаешь и не поклянешься…
– Я не могу ничего обещать. Я еще жена Хуана!
– Поклянись, что как сейчас, ты спрячешься и будешь ждать в монастыре постановления папства, чтобы к тебе вернулась свобода, поклянись, что когда станешь свободна, то позволишь быть с тобой, и восполнить силой любви и нежности весь ужас, хотя ты мне не простишь. Поклянись, Моника…
– Только одно обещаю, и это равно клятве, Ренато, укроюсь в монастыре. Это не трудно. Ты получил мое обещание. Уходи же. Выйди с другой стороны!
Она тревожно подтолкнула его и заставила выйти, наклонив голову, чтобы пройти под помостами. Затем подбежала и распахнула настежь дверь, позвав:
– Колибри, Колибри!
– Уже идет капитан, хозяйка! – сообщил Колибри, приближаясь к Монике. – Вы хотите, чтобы я…?
– Хочу, чтобы ты молчал. Обо всем, что видел и слышал, не повторяй ни слова. Это для блага Хуана, Колибри, для его же блага.
– Я знаю, моя хозяйка. Ради его блага я сделаю все, что скажете. Но если капитан спросит…
– Буду отвечать я, когда он спросит. Выйди с другой стороны, Колибри, посмотри, далеко ли сеньор Ренато и дай знать, но только когда я попрошу. Иди!
Она подтолкнула его, и тот ушел. Хуан стоял у главной двери и молча смотрел на нее долгим и загадочным взглядом.
– Двойная неожиданность, Моника. Ты нежданный гость, как и Ренато. Но где же он? Сегундо сказал, что он вызвал меня на дуэль, сорвал дверь, угрожал и оскорблял.
– Тем не менее, он не захотел ждать. Боюсь, Сегундо преувеличил историю, – отвергла Моника естественно и мягко. – Получив нужное удовлетворение, он ушел. Ему рассказали все, и он оскорблен. Не скрыли ни одной постыдной и прискорбной подробности.
– Меня тоже от них не избавили, я видел и ощущал их, но это же не считается.
– Он не может сравнить. Ты страдал от любви, а у него страдает достоинство. Твоя рана – разрушенные мечты; его рана – оскорбление. Твое горе могло вызвать у тебя слезы, а у него… жажду крови. Но не прольется эта кровь, пока я жива, Хуан! Смерти Айме достаточно!
– Действительно, достаточно. Это же он подтолкнул ее к смерти, правда?
– О, нет, нет… нет! Это был несчастный случай. Сам Отец Вивье сказал. Они упорно стремятся его запятнать, обвинить. Он ничего не знал об Айме. Это была Ана, глупая сообщница моей бедной сестры. Он столкнулся с ней в доме, где искал тебя и заставил ее говорить. Могу представить, что он услышал из ее уст. Понимаю, что Ренато обезумел.