Словом, к 1982 году (положение не улучшилось и к 1985 году, к началу перестройки) наша внешняя политика пришла с весьма неутешительными результатами. Мы, по существу, вернулись к разбитому корыту. Снова бушевала холодная война, гонка вооружений достигла невиданной интенсивности. Это было очень тяжким поражением и для США, и для нас, и для всего мирового сообщества.
Но тем не менее, мне кажется, разрядка семидесятых годов не была усилием, затраченным впустую, не была напрасной. Во-первых, она поставила перед политиками и общественностью очень важный вопрос: что, собственно, можно считать нормой в международных отношениях, в том числе в отношениях между СССР и США, – непримиримую враждебность, находящую выражение то ли в горячей, то ли в холодной войне? Или же нормой могут стать цивилизованные отношения, не исключающие противоречий, разногласий, в какие-то моменты даже борьбы, но в то же время основанные на реалистическом понимании общих интересов, готовности не только друг с другом жить в мире и друг друга терпеть, но и сотрудничать на равноправной и взаимовыгодной основе? А во-вторых, разрядка как минимум пошатнула убежденность в фатальной неизбежности плохих отношений, холодной войны и военной конфронтации. Она родила не только надежду, но и веру в то, что поиск альтернативы не является бессмысленным, что такая альтернатива возможна. И даже в самые острые моменты новой полосы холодной войны она уже очень многими не воспринималась как возвращение к норме.
Это дало себя знать и на Западе. Прежде всего в бурном подъеме антивоенного, антиядерного движения, пришедшемся как раз на 1981–1982 годы. Резкое поправение в американской политике, распространившийся на Западе милитаристский угар, возросшая напряженность, риторика Рейгана и некоторых других западных лидеров смертельно напугали прежде всего их собственные народы. На эти годы приходится и самая крупная, почти миллионная демонстрация в защиту мира в Нью-Йорке, которая произвела на Рейгана столь глубокое впечатление, что впоследствии, когда уже начались позитивные сдвиги в советско-американских отношениях, некоторые американские консерваторы обвинили своего президента в том, что он позаимствовал свои лозунги, свою политику у антиядерного движения начала восьмидесятых годов.
Да и официальная внешняя политика все-таки не вернулась полностью к состоянию классической холодной войны. В Европе сохранялись очень заметные последствия разрядки. Что очень важно, сохранилось одно из самых существенных достижений семидесятых годов – наш диалог и даже известное политическое сотрудничество с социал-демократами, особенно с социал-демократами Европы.