Во всех неблаговидных делах, которые удобряли почву для массового недовольства, немалую роль, как уже отмечалось, играла семья Брежнева. Конечно, трудно спорить с аргументом, что это не снимает ответственности с него самого – ведь он не только терпел, но, может быть, и поощрял дурные нравы членов семьи, прежде всего детей. Наверное, это так. Но я не хочу искать виноватых, а просто констатирую факт: от семьи, от многочисленных родственников, а также от близких к ним людей, тянувшихся за Брежневым шлейфом с Украины, Молдавии и других мест его прежней работы, шло что-то дурное, растлевающее, усугублявшее многие его личные слабости и недостатки.
Кое-чего он не мог не видеть. Рассказывали, например, что он не раз с горечью жаловался и на поведение дочери, и на сильно, запойно пившего сына. Но это не мешало ему покрывать скандальное поведение дочери, и конечно же без его ведома и согласия ее последний муж – Чурбанов – просто не мог бы сделать такую головокружительную карьеру. В считаные годы стал генерал-лейтенантом, из заурядного милицейского политработника – первым заместителем министра внутренних дел, был избран в высшие партийные органы, получал награды, машины, дачи. То же самое относится и к сыну, который был выдвинут в первые заместители министра внешней торговли. И в состоянии тяжкого похмелья, надев, чтобы не было видно опухших глаз, темные очки, не раз вел ответственные торговые переговоры (правда, им, как рассказывали, постоянно руководила одна из его сотрудниц, кстати, по слухам, более или менее сносно разбиравшаяся в делах).
И конечно же нельзя снимать с Брежнева вину за то, что его слабостью, проявлявшейся в содействии блестящим карьерам своих детей, этим «чадолюбием» за счет государства, ловко пользовался карьерист Щелоков, а также, увы, несомненно, заслуженный человек, в прошлом крупный партийный работник Н.С. Патоличев, который таким путем, наверное, пытался подольше остаться в министрах, хотя был стар, немощен, серьезно болен, просто «не тянул».
Детьми дело не ограничивалось. Заместителем министра стал брат Брежнева, страдавший тем же пороком, что и сын. Не были обделены и дальние родственники, и родственники родственников, и их друзья.
К тому же, как часто бывает, хорошая черта – доброе отношение к товарищам, их поддержка – переросла в черту плохую и очень опасную – покровительство старым дружкам. В какой-то мере это было, конечно, частью той ловкой кадровой политики, о которой уже говорилось: он хотел и умел расставлять на ключевых постах «своих» людей, пусть совершенно бездарных, но преданных ему. Потом, насколько можно судить, к этому добавилось просто слабоволие перед напором, натиском рвавшихся к власти родственников, приятелей и знакомых. А Брежнев сознательно или интуитивно опасался свежих, сильных и ярких личностей, предпочитал людей серых, посредственных. И часто крайне сомнительных с точки зрения их моральных качеств.