Она позволила ему улыбнуться. Что он знал? Какое ему дело?
– Мне все равно, Майкл. Хотя, если мы говорим о честности друг с другом, может, заглянешь себе в душу и прольешь немного света на тот факт, что ты считаешь меня «загадкой» наедине и занозой на публике? Не потому ли, что сам боишься меня? Хм? Беспокоишься, что я буду вести себя не так, как надо, когда рядом твоя обожающая публика или, что еще хуже, твои обожаемые сестры?
Самодовольство. Непривычно, но Майкл, безусловно, заслужил такой тон. И ему это не понравилось. Брови нахмурились, а челюсть напряглась – отчего его мужественное лицо выглядело еще более красивым.
– Ты подаешь это как какую-то новость. Тара, но это очевидно. Ты… Конечно, я нахожу тебя привлекательной. И считаю тебя по-настоящему интригующей. Но дело в следующем: то, что я считаю интригующим, и то, что сейчас необходимо Фернанде, – это две разные вещи.
– Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не плеснуть в тебя вином из бокала. Ты уже во второй раз оскорбляешь меня. Ты действительно считаешь, я значу так мало, что можно унижать меня, раз я нахожусь здесь, в твоем доме? Думаешь, я так признательна тебе, что готова выслушивать все что угодно? Ты обращаешься так со всеми гостями?
– Что мне нравится, так это честность. Никакой игры, никакой искусственности или притворства. И я удивлен, что ты продолжаешь обижаться вместо того, чтобы посмотреть на вещи с точки зрения Фернанды.
Она не должна была позволять ему так легко манипулировать ею – и знала это, – но Тара уже не могла остановиться, глядя, как он сидел там, словно главнокомандующий, потягивая вино и жуя оливки. Еще один властный мужчина, который устанавливает правила. Не в этом ли все дело? В их умении повернуть все так, чтобы заставить тебя чувствовать вину!
– С точки зрения Фернанды? Не пытайся сделать вид, что заботишься о ней! Какой, ты думаешь, была бы ее точка зрения, узнай она, что ты с превеликим удовольствием занялся бы со мной сексом, если об этом никто не узнает? Может, тебе стоит подумать о лицемерии, с которым она сталкивается, не говоря уже о том, что она, возможно, нашла работу, которая радует и вдохновляет ее.
Может, оливка застряла у него в трахее, потому что Майкл сидел неподвижно напротив Тары, и казалось, будто полуденное небо внезапно закрыла очень черная туча. Тара почувствовала сильное желание забежать в дом и укрыться от шторма, который наверняка вот-вот разразится. Но не убежала. Это не в ее стиле. И чем бы он ни запустил в нее через стол, это будут только слова. Не кража, банкротство или нечто иное, что либо уже повлияло, либо потенциально может оказать влияние на ее жизнь.