– Я тебя напугал?
– Нет.
– Тогда почему ты убежала?
– Я не убежала. Просто я замерзла и поэтому вернулась в дом.
– Ты имела право испугаться, – сказал он.
– Я не испугалась.
– А зря. Дело в том, что… мне надо кое-что рассказать тебе. О том дне шестнадцать лет назад. Знаю, тебе это не понравится. Но я должен сказать тебе до того, как ты станешь моей женой. Хотя я уверен, что пожалею о своих словах.
– Так зачем тогда говорить? – слабо проговорила Самира. Внезапно ей стало страшно.
– Потому что ты должна знать. Понять, что меня следует бояться. Понять, почему мне нельзя терять контроль над собой. Почему на шестнадцать лет я посвятил себя лишь управлению моей страной, презирая страсти.
– Мы оба ее презираем, – откликнулась Самира. – Потому что она принесла смерть нашим родителям. Лишь твоя мать была ни в чем не виновна и все-таки тоже погибла.
– Да, она была ни в чем не виновата, – произнес шейх. – Она была верна своим брачным обетам. Она ни на кого не нападала. Она просто оказалась здесь, когда твой отец со своей бандой пришли, чтобы заставить моего отца заплатить за его поступок.
– Это было неправильно, Ферран. Все это было неправильно. Но я хочу, чтобы это осталось позади. Поэтому… пожалуйста, не надо отбирать у меня это желание.
– Когда мы впервые встретились, ты говорила о чести. Так вот, сказать об этом требует моя честь. Ты должна знать, на что способен человек, которому ты готова отдать свое тело на брачном ложе.
– Не надо пугать меня. Ты знаешь, сколько мне пришлось пережить. И теперь я не собираюсь бояться тебя, Ферран.
– Я убил твоего отца.
– Я знаю, – откликнулась Самира.
– Нет, ты не знаешь. Я не арестовывал твоего отца. Я не предавал его суду. Я прятался. В гардеробной. Я забился туда, когда услышал, что творится в коридоре. И в этот момент твой отец ворвался в покои родителей. Он ударил моего отца ножом. Я продолжал прятаться. Я ничего не сделал. Я испугался. Я смотрел через приоткрытую дверь, как умирает отец. Мать забилась в угол. Женщина, безоружная, ни в чем не виновная. Он подошел к ней… и я не мог больше прятаться. Она умоляла его, Самира. Умоляла сохранить ей жизнь. Просила отпустить ее ради меня. Ради своего сына и своего народа. Ради его собственной души. Но он отказался. Тогда я открыл дверь гардеробной, схватил вазу и ударил его по затылку. Но было слишком поздно. Я не смог спасти мать. Она умерла. И я… отнял у него оружие.
– Как и у меня, – сказала Самира. У нее кружилась голова.
– Да. Но в отличие от тебя он пустился бежать. Я побежал за ним.
Ей легко было вообразить себе эту картину. Она ведь тоже пережила день, полный жестокости. Слышала крики жертв, которые и поныне звучали у нее в ушах…