– Для меня нет, – ответил шейх. – Я стараюсь держать их в узде.
– Разумеется. Хотя страстность, похоже, – твоя сильная сторона.
– Наоборот. Это слабость.
Самира глубоко вздохнула:
– Мы отвлеклись. У меня есть… список требований к тебе. – Порывшись в кармане шортов, она извлекла оттуда сложенный лист бумаги. – Теперь, когда я уже не думаю только о выживании, есть кое-что, чего мне хотелось бы. – Развернув лист, она внимательно вглядывалась в него. – Я хочу жить комфортно. Еще я хочу заниматься чем-то масштабным и серьезным. Конструктивным.
– Это серьезно, – отозвался Ферран.
Его сердце сжималось, когда он смотрел на свою невесту, такую прекрасную и такую храбрую. Казалось, она не боялась ничего. И тем более его. Хотя ей следовало его бояться. Следовало бежать от него, как он предлагал. Но она не воспользовалась этим шансом. Почему? Любая нормальная женщина отвернулась бы от него, узнав, что его руки запачканы кровью.
Она должна испытывать страх перед ним.
Он подошел к ней. Его кровь бурлила жидким огнем, пылая ярко и жарко, будто подожженный спирт. Она должна бояться. Он хотел вселить в нее страх. Хотел почти так же сильно, как жаждал, чтобы она прильнула к нему, прижавшись всеми своими восхитительными выпуклостями.
– Это весь список? – спросил он.
– Нет, – твердо сказала Самира. – Я хочу чувствовать, что живу. Хочу, чтобы в моей жизни был…
– Секс. – Подойдя к ней вплотную, он провел большим пальцем по ее скуле. – В твоем списке есть секс?
Его пальцы двинулись вниз по ее безупречной шее, остановившись в ямке между ключицами. Он знал: сила его гнева не напугает ее. Если нужно, она будет драться насмерть. Лишь в сексе он имел над ней безусловную власть. Ведь его опыт значительно превосходил ее.
Он почувствовал, как ее сердце забилось быстрее.
– Я… не знаю, – сказала она.
– Если ты останешься, вариантов у тебя нет. – Его пальцы продолжали поглаживать ее нежную кожу. – Ты – моя пленница. Во многих смыслах.
– Это лучше, чем жить на улице, – откликнулась Самира.
– Достойный комплимент.
– Действительно, достойный. Помнится, сначала я думала предпочесть смерть.
– Моя маленькая гадюка. – Он погладил ее пальцами по скуле. – Какая ты честная!
– Ничего подобного.
– Но твои глаза говорят о многом. – Ее прекрасные, влажные, черные как ночь глаза действительно сияли чувством. Глубоким, невообразимым, убедительным. Оно отдалось в нем резким уколом боли.
– Не доверяй мне, Самира, – хрипло проговорил шейх. – Я сам себе не доверяю. Ты – воин. Ты сильный боец. Ты можешь перерезать мне горло. Но в постели я гораздо опытнее.